Семейный архив

Авантюризм Ельцина, провозгласившего: «пускай каждая республика и каждый регион захватят столько суверенитета, сколько смогут», не только не был осужден, преступник Ельцин не только не был подвергнут наказанию — напротив, он с помощью грязных махинаций заделался президентом несчастной страны, ее «демократическим царем».

Не знаю, сколько там, в Беловежской Пуще, было выпито водки, сколько раз алкоголик Ельцин чокался с Кравчуком и Шушкевичем, «братьями-славянами», торжествуя победу... Но после развала Союза партаппаратчики на местах заграбастали всю власть, и это было дальнейшим развитием Беловежской пирушки.. То бишь «Беловежских соглашений»... 

29

Но в ту пору, т.е. в 1989 году, мы еще не подозревали, какой великий обман готовился там, наверху...

Мы верили Ельцину...

Мы были зачарованы его близостью к Сахарову, его обещаниями отменить любые привилегии, его демократичностью...

За два с половиной года до Беловежской Пущи я писал в стать «Помнить о Вавилонской башне»:

«Давайте вспомним историю Вавилонской башни. Люди со всей земли строили ее, чтобы достигнуть неба. Но рискованное это мероприятие не увенчалось успехом: Бог, как известно, наслал на люде множество языков, они перестали понимать друг друга, перессорились, башня рухнула... Между тем не языки были причиной катастрофического финала: людям не хватало взаимного доверия, не хватало желания слышать и понимать друг друга. Случись иначе, хорошо продуманный замысел библейских архитекторов был бы осуществлен на радость народам-строителям и их отдаленным потомкам....»

Национализм, поощряемый и раздуваемый властями, разгорался по всей стране все ярче и жарче. Мы были свидетелями того, как он проявил себя в Казахстане...

В январе 1990 года в «Литгазете» появилась статья: «Погромщики в ЦДЛ». В ней Роберт Рождественский рассказывал:

«Это заседание «Апреля» было не первым.... Узнав, что в зале находится несколько десятков молодцов, называвших себя «русскими патриотами», председатель открыл собрание и сказал, что готов предоставить слово гостям. У «гостей» был мегафон, прозвучало заявление: «А мы и не собираемся вести с вами дискуссию...» Потом — улюлюканье, ругань, злобные выкрики: «Ублюдки!.. Жидомасоны!.. Убирайтесь отсюда!.. В следующий раз мы придем сюда с автоматами!..»

Владимир Корнилов: «Как-то неловко писать о случившемся, когда в Баку льется кровь и с крыш сбрасывают людей только за то, что они армяне. Ведь в ЦДЛ десятка три ражих парней всего-навсего выкрикивали старые, как мир, угрозы евреям... Правда, одной пожилой женщине выкручивали руку, пытались отнять фотоаппарат, двух писателей ударили, Анатолию Курчаткину разбили очки и повредили глаз....»

Начальник отделения милиции И.Д.Чевка, на другой день: «Я с делом еще не разобрался, поэтому ни на какие вопросы отвечать не буду...»

А.М.Сучков, заместитель И.Д.Чевки: «Виноваты сами писатели... Одна из писательниц назвала устроителей скандала «фашистами»... Вот тут и началась потасовка....»

«Литгазета», 24 января 1990 г.

Через несколько лет Александр Яковлев, один из идеологов перестройки, писал: «Российских фашистов породил КГБ... Зачем все это КГБ было нужно? 80-е годы, диссидентство. Нужен был клапан, чтобы выпустить пар диссидентства из общества. Выбрали цель — сионизм, виновника всех бед советского народа. Выбрали исполнителя — «Память», она должна была указать народу его врага. Позже от «Памяти» стали отпочковываться новые, еще более экстремистские организации. Таким образом КГБ организационно породил российский фашизм...»

После того, как политическое издательство «Казахстан» отказалось печатать подготовленный нами сборник, я забрал оттуда свое «Раскрепощение» и отнес в литературное издательство «Жазуши». Через день мне позвонили, чтобы сказать: они берут рукопись и намерены выпустить ее в срочном порядке... Слово свое они сдержали — через пять месяцев книга была на прилавках... Я же все это время писал крайне сложную для меня вещь, которую впоследствии назвал «Эллины и иудеи». В ней мне хотелось отдать отчет себе самому в том, что же произошло с «Простором», со мной, с моими друзьями — точнее с теми, кого я числил в своих друзьях, была ли то их эволюция или обнажение подспудных страстей-предрассудков, и что такое — я сам, что такое в моем представлении — еврейство и как надо жить дальше, ощущая себя евреем...

Аня в это самое время писала статьи примерно на ту же тему, полемизируя с Игорем Шафаревичем, с его статьей, опубликованной в «Новом мире», и стараясь уяснить — прежде всего для себя — исторический смысл терминов «масонство» и «жидомасонство», все более входящих в оборот... Шел 1989 год — расцвет перестройки...