Семейный архив

...Был в августе в Москве, побывал на Донском кладбище, поклонился праху Ильи Гидеоновича: там стоит памятник жертвам репрессий. Попал ко мне в руки список расстрелянных и похороненных па Донском кладбище, опубликованный «Мемориалом». Список включает уничтоженных с 1936 по 1940 годы. К сожалению, Ильи Гидеоновича там нет. Список передавался «Мемориалу» архивом ГБ, а дело И. Г. до сих пор засекречено, несмотря на реабилитацию. Да и готовился сборник до того, как я увидел на Лубянке дело И. Г. На Донском вместе с прахом Ильи Герта покоятся останки и Михаила Кольцова, и Всеволода Мейерхольда, и Тухачевского, и Якира, и Уборевича... Огромное количество евреев, больше половины, около двух третей всех расстрелянных. Много коминтерновцев, в том числе и иностранцев — из Германии, Югославии, Швейцарии...

И. С., Москва

30.11.95

...Ты спросил, была ли я еще где-нибудь после Рима и Венеции. В октябре 1993 г. была неделю в Париже /разумеется, с Версалем/. В апреле 1994 года — неделя в Испании: Барселона, Сарагосса, Мадрид, Толедо, Сеговия, а еще фламенко и коррида... В феврале этого года была в сказке — Бенилюксе. То был индивидуальный тур: ездили с приятельницей. Кроме нас, была еще семья из 3-х человек. Жили в центре Брюсселя, совсем близко от волшебной средневековой площади Гран-плас. Находившись по Брюсселю, стали выезжать на электричке в древнейшие города Фландрии: Гент и Брюгге, так же близко расположен Антверпен. За 3 часа добрались до Люксембурга и Амстердама. Была нежная, прозрачная, изумрудная весна с нарциссами в монастырских садах и зелеными газонами в городах... Но это еще не все. В октябре я отправилась на неделю в Лондон. Жили мы с приятельницей в районе Гайд-парка, все переезды по городу на знаменитом лондонском такси, но все равно времени не хватало...

Феликс Марон, Беер-Шева, Израиль

22.11.95...

...4-го ноября мы отмечали «аскорд», т.е. день поминовения: исполнилось четыре года, как нет с нами нашего Володи. Пришли родственники, посидели, помянули Вовочку и вместе с ним других близких. После их ухода я включил ТВ на Россию. И вдруг, как обухом — тяжело ранен Рабин, сразу переключил на Израиль — на экране две даты под портретом: 1922 —1995. Я и Нина, и Женя, и Аня восприняли эту весть как личное горе. Мы были потрясены — без преувеличения. Для меня он был символом возрожденной страны...

На 70-м году жизни в Алма-Ате скоропостижно скончался Николай Степанович Ровенский, видный казахстанский критик и литературовед...

Памяти друга