Семейный бизнес. От перемены мест... (СИ)

Перед тем, как ехать к третьему подозреваемому -- некоему коллекционеру Рынде, мы решили пообедать. Да и сделать перерыв и восстановить душевное равновесие не помешало бы.

Воображения моего на этот раз заведениями на крыше, под водой и иже с ними Егор потрясать не стал, а выбрал первое попавшееся. Им оказался ресторан "Есенин" на два зала, мы выбрали тот, что поменьше. Народа в это время практически не было, так что в маленьком зале мы оказались одни. Заказ принесли достаточно быстро, а так как отвлекаться на пустую болтовню настроения не было, отобедали мы на редкость быстро и нехотя отправились беседовать с Рындой. Ну и фамилия у дядьки, неудивительно, что с ним жена разводится...

Коллекционер жил загородом в трехэтажном коттедже, скрытым от любопытных взглядов, насколько это вообще возможно для такой махины, за красным кирпичным забором, у ворот две камеры видеонаблюдения. Подождав, пока разъедутся автоматические створки, мы въехали на территорию и бросили машину в нескольких метрах от приподнятой гаражной двери. Хозяин уже ждал нас у входа.

-- Добрый день, -- немного нервно пожал нам руки Олег Игнатьевич. Он вообще вел себя как-то суетливо. Рында оказался полноватым мужчиной средних лет, с выдающимся вперед пивным брюшком, которое так и манило меня подойти поближе и потыкать пальцем, проверяя то на упругость, потому как выглядел живот так, словно кто-то надул большой воздушный шарик и сунул мужчине под одежду. Облачен был Рында в несвежие брюки болотного цвета и бежевый свитер, вязаный крупными косами, с затертыми манжетами, и в целом смотрелся весьма неопрятно.

"И это -- завзятый любитель искусства?" -- разочарованно подумала я, но потом напомнила себе, что стоящий перед нами человек находится в непростой ситуации, а грозящий раздел имущества чистоплотности не способствует, если только дело не касается финансовых документов и тому подобной отчетности.

-- Прошу, проходите, -- пригласил нас в дом Рында и провел на кухню, которая под стать хозяйской внешности оказалась завалена разнокалиберной грязной посудой и всяческой снедью, начиная от открытых коробок с сухим завтраком и заканчивая несколькими банками растворимого кофе.

-- Прошу прощения, -- бормотал он, расчищая поверхность обеденного стола и смахивая ладонью крошки, -- Экономка еще не приходила, -- оправдывался Рында, а я вообще усомнилась в том, что таковая у него есть.

Перед тем, как сесть на стул я внимательно изучила текстильную поверхность: испачкать лучшие джинсы чем-то наподобие шоколадной пасты не хотелось вовсе, -- и только потом плюхнулась на песочного цвета сидушку.

"Зато в этом доме я не рискую ерзать от неловкости за собственную внешность или за неуместное поведение" -- нашла я плюсы в ситуации.

Наконец, мужчина перестал суетиться, уселся за столом и внимательно посмотрел на нас. Егор, как всегда, первым делом представил меня, а потом поведал о краже шедевра.

Рында охал и ахал, словно бабка на скамейке, которой нежданно подбросили горяченькую новость, в душе радуясь тому, что и у других в жизни не все гладко, а потом заявил, что все равно бы не купил картину, потому что супруга, чье вероломство, как показала жизнь, не знает границ, нежданно-негадано взяла, да подала на развод. Теперь вот неизвестно, что станется с нажитым непосильным трудом имуществом, так что этот аукцион, к его глубочайшему сожалению, в любом случае прошел бы мимо Рынды.

-- Ну что, скажите мне на милость, взбрело в голову этой женщине? -- вопрошал, потрясая пухлой дланью, коллекционер и глядя почему-то на меня, как будто то, что я была одного пола с его женой, означало, что я с легкостью могла объяснить поступки любой женщины, -- Да еще и пройдоха-адвокат этот ее! Уверен, это он Ниночку против меня настроил. Вы скажите мне, разве могла обычная учительница физики вдруг ни с того, ни с сего захотеть развода? Я уж и так к ней, и эдак, а она уперлась, как корова рогом: нет, развод и точка!

Вдруг, оглашая все помещение ни на что не похожим ревом, откуда-то из-за барной стойки проверещал телефон Рынды, сообщая всем вокруг о входящем сообщении. В голове тут же возникла ассоциация с советским будильником в медном тазу. Мы втроем аж синхронно подпрыгнули: ну и аппарат у коллекционера, небось тоже какой-нибудь редкий, старинный экземпляр. Олег Игнатьевич, извинившись, резко подскочил, схватил трубку и уставился на экран. На мужчину смс-ка явно произвела неизгладимое впечатление: лоб у того покрылся испариной, кровь отлила от щек, а руки внезапно затряслись. Как что-то гадкое, он пальцем отодвинул телефон подальше и, опять извинившись, уселся обратно за стол.

-- Опять жена гадости пишет, -- попытался объяснить собственную реакцию на сообщение, -- Никогда не разводитесь! -- оглядел он нас с Егором, остановив взгляд на безымянных пальцах, а потом добавил: -- А лучше всего вообще не женитесь.