Семейный круиз

— Ну хорошо, — поправил себя Корд. — Не совсем чтобы скоро. Но ты ведь умная собака.

С горестным вздохом Франклин плюхнулся на свой лежак марки Hermès.

Однажды протрезвев (больше ни капли, честное слово!), Корд купил ароматизатор и генератор белого шума, чтобы огородить от стрессов свою хрупкую нервную систему. Он считал свою спальню настоящим островком покоя.

— Лаванда или иланг-иланг? — спросил он, входя в комнату с двумя крошечными синими пузырьками.

— Какая разница? — ответил Джованни. — Иди ко мне.

Корд потряс головой — он любил Джованни, любил его врожденное умение быть счастливым. Был ли Корд хоть в какой-то момент своей жизни таким же цельным человеком — хотя бы в двадцать один год, после окончания Принстонского университета, когда он через престижную компанию стал вкладываться в стартапы и вел тайную ночную жизнь в Алфабет-сити[27], где много пил, принимал наркотики и спал с каждым встречным юношей? Черт возьми, то были хорошие времена, но в них было столько невыносимой лжи. Он взглянул на Джованни, который уже горел от нетерпения.

— Иди ко мне, — повторил он.

Корд поспешно вставил в диффузор лаванду, включил режим распыления и поспешил через комнату к своему жениху.

Жениху!

В самый разгар Франклин вырвался из кухни, вошел в спальню и бочком попытался забраться на кровать.

— Твоя… чертова… собака, — сказал Джованни.

— Наша собака, — поправил его Корд. — Да, да, это теперь НАША СОБАКА, ДЖОВАННИ!

Франклин взглянул на обоих с отвращением.

Потом Джованни закурил сигарету.

— И все-таки, какие у тебя планы насчет пса? — спросил он.

— В каком смысле? — Корд следил за выражением лица Джованни. Одинокий голос в голове сказал: Сейчас он потребует, чтобы ты избавился от Франклина. Скажет — или он, или собака, выбирай.

— В смысле нашего венчания, — ответил Джованни. — Он поведет нас к алтарю, а на ленточке вокруг шеи будут висеть обручальные кольца? Или он будет подружкой невесты и понесет букетик вместе с дочками твоей сестры и множеством моих прелестных племянниц?

Спазм в животе (вечный предвестник краха) отпустил.

— Он понесет наши кольца, — сказал Корд.

— Класс, мне нравится, — сказал Джованни.

Корд смотрел, как струится к потолку струйка дыма от сигареты Джованни. Он закрыл глаза. Его переполняло счастье. В этом и состояла радость выздоровления: ты открываешь двери для боли, терзания, но вместе с ними входит и радость — полновесная, сияющая и чистая как слеза.

Джованни продолжал что-то говорить, но Корд выключил его голос, глубоко вдыхая запах лаванды вперемешку с сигаретным дымом.

— Ты меня слушаешь или нет? — спросил Джованни.

— Прости, что?

— Я сказал, — повторил Джованни, — что мы вместе больше года и помолвлены. Когда я познакомлюсь с твоей мамой и сестрами?

— Я скажу когда. — Корд сел в кровати. — Мне нужно еще доделать кое-какие дела.

Джованни выглядел обиженным, явно намереваясь прекратить этот разговор. Вздохнув, он спросил:

— У тебя что, тайная встреча в супер-пуперской компании, благодаря которой мы разбогатеем?

— Если я раскрою секрет, мне придется убить тебя.

— Ух ты. И когда я смогу уйти на отдых? — спросил двадцатипятилетний Джованни, который всего лишь третий год преподавал рисование в средней школе и итальянский язык — в Дальтонской школе искусств.

— Скоро, — ответил Корд. На носу было размещение IPO [28] компании «Третий глаз», и тогда Корд получит свою долю и здорово разбогатеет. Если только их продукт, связанный с виртуальной реальностью, действительно такой потрясный, в чем Корд был абсолютно уверен. Он «испытал» его на собственной шкуре 535 дней назад, когда напился в последний раз и оказался в полной отключке.

Джованни затушил сигарету в пепельнице, стыренной Кордом в юные годы в гостинице «Плаза».

— Ты со мной ради моих денег? — спросил Корд шутливым тоном, а его одинокий голос ответил: Да.

— Я с тобой ради твоего тела, — сказал Джованни.

Корд улыбнулся. Все-таки встречи с персональным психологом Тэтчером не прошли даром.

— Так ты меня предупредишь? — спросил Джованни. — Ну, насчет моего знакомства с Шарлоттой Перкинс?

— Не называй ее так.

— А как я должен ее называть?

— Не знаю. — Корд поднялся с кровати. — Правда не знаю.

— Я не из тех, кто долго ждет и мучается, — мягко сказал Джованни, но слова прозвучали как пощечина. (Одинокий голос потом будет повторять их весь день.)

Джованни родился в американо-итальянской семье, и свой каминг-аут совершил в тринадцать лет. Стал президентом клуба ЛГБТИ[29]в своей школе, о чем в Деревенской дневной школе Саванны и слыхом не слыхивали, ибо в 1980-х годах в их городе не было ни Л, ни Г, ни Б, ни Т, и уже тем более И. Корд настолько долго жил в двух разных мирах, что уже нарисовалось два Корда: один на Манхэттене, а другой — тот, что временами навещал своих в Саванне.