Семейный пикник

В три часа (Карлайлы со спутниками еще не вернулись) Бэрридж отпер номер Патрика, чтобы покормить собаку. Ник вел себя очень беспокойно, на еду не обращал никакого внимания и так рвался к двери, что Бэрридж едва успел захлопнуть ее. Сенбернар отрывисто залаял, что было необычно — лаял он чрезвычайно редко. Задержка Карлайлов больше удивляла, чем тревожила Бэрриджа: он знал Роджера как опытно­го альпиниста, относительно Ли и Уиллиса у него тоже сложилось впечатление, что они в горах не в первый раз, таким образом, новичком был только Патрик, к тому же путь до пещеры считался очень легким, а спуск по веревке на карниз для физически развитого человека представлял опасность лишь в том случае, если он страдал головокружением, на что Патрик никогда не жаловался.

В четыре часа расположившийся на лоджии Бэрридж заметил движущихся по тропе людей — их было трое, но узнать, кто это, на таком расстоянии было невозможно. Вскоре они скрылись за холмом. Бэрридж ждал, когда они появятся снова, с нетерпением вглядываясь в то место, где огибающая холм тропа выходила из кустарника на открытое пространство уже вблизи от отеля.

«Почему их трое?» — недоумевал он. — «Если бы двое, тогда понятно, после осмотра  пещеры они могли разделиться, но трое?..  Не оставили же они кого-то одного?»

Наконец Бэрридж увидел их снова: отсутствовал Роджер Карлайл. Сначала Бэрридж испытал облегчение: он полагал, что если с одним из ушедших что-то случилось, то этим человеком окажется Патрик, как наименее подготовленный и наиболее способный на какую-либо опрометчивую выходку, Роджер же был слишком опытным скалолазом, чтобы на таком маршруте с ним произошло что-нибудь серьезное; однако, когда они подошли ближе, Бэрридж разглядел лицо Патрика и понял: случилось несчастье.

Роджер Карлайл разбился, сорвавшись с обрыва над пещерой.

Об обстоятельствах его гибели рассказал Альберт Ли. Патрик был в таком состоянии, что Бэрридж всерьез опасался за него.

Примерно час все вместе шли по тропе без всяких происшествий, а затем Роджер предложил погулять по окрестностям, и они свернули в сторону. Эти места знал один Роджер, остальные следовали за ним. Потом Патрик заявил, что устал, и все сели отдохнуть, после чего Уиллис, надевший новые бо­тинки и натерший ногу, сказал, что ему тяжело идти дальше, и попросил забрать его на обратном пути. Роджер вывел спутников обратно на тропу. Уиллис остался, а Роджер с Ли и Патриком ушли. К двум часам они дошли до одинокого дерева, которое росло на краю обрыва над пещерой и за которое все привязывали веревку для спуска. Роджер ступил на самый край и наклонился, разглядывая что-то внизу, в этот момент сильный порыв ветра ударил ему в спину, он не удержался и упал.

«Зачем он так рисковал?» — подумал Бэрридж. —  «Бравада опытного альпиниста?..»

То, что Роджер разбился насмерть, было совершенно очевидно — глубина ущелья достигала тридцати ярдов, дно было усеяно крупными обломками скал, находящийся на расстоянии десяти ярдов от края пропасти карниз был слишком узок, чтобы задержать падение — ударившись о него, тело Роджера полетело дальше, на дно. Роджер был мертв, и Ли вместе с Патриком пошли назад. Встретившись с Уиллисом, они решили, что разумнее поспешить за помощью в отель, нежели пытаться вытащить тело своими силами: их веревка до дна не доставала, а другого спуска на дно ущелья они не знали.

Бэрридж настоял на том, чтобы сделать Патрику укол, и воспользовался самым сильным успокаивающим средством, какое оказалось в его распоряжении, однако Патрик, увидев в окно направлявшуюся за телом группу, сорвался с места и заявил, что тоже пойдет. Бэрридж загородил собой дверь и решительно сказал, что не выпустит его из номера.

Он не мог допустить, чтобы Патрик исполнил свое намерение, так как прекрасно понимал, что вид тела, упавшего с высоты в тридцать ярдов, может трагически повлиять на психику молодого человека. Мгновение Патрик смотрел на него бешеным взглядом, словно готов был идти напролом, а потом вдруг обмяк, спотыкаясь, доплелся до дивана и рухнул на него, как подкошенный. Бэрридж попытался заговорить с ним, но Патрик никак не реагировал. Больше всего Бэрриджу не нравились глаза Патрика; Бэрридж был хирургом, а не психиатром, и испытывал неприятную неуверенность в своих силах, думая о том, что будет, когда тело Роджера доставят в отель.

Постепенно взгляд Патрика начал затуманиваться, потом глаза его закрылись — укол подействовал. Бэрридж уложил его поудобнее и, хотя знал, что в ближайшие восемь часов тот не проснется, остался в номере. Когда вместе с группой, которая принесла тело Роджера, вернулся Гловер, Бэрридж обсудил с ним сложившуюся ситуацию. Гловер понял с полуслова и сказал, что берет на себя отправку гроба в Англию, как только будут соблюдены необходимые формальности. Он полностью согласился с Бэрриджем, что необходимо избавить Патрика от зрелища, которое нанесет его психике тяжелый удар, и побыстрее увезти его отсюда.