Семейный план (СИ)

Владимир недоумевал. Она приехала, быстро схватила документы и убежала. Он расстроился. Что это было? Она его боится? Неприятно. Он вполне вежливо и в меру учтиво ее встретил, никаких неприличных намеков не делал. И да, убедился в том, что она не соврала - выйдя на балкон он видел, как она вышла из подъезда с ребенком за руку и как они садились в небольшую смешную машинку. Почему она так шарахнулась от его шутливого ...ну не совсем шутливого... предложения составить им компанию? Его это задело. И намного сильнее, чем он сам готов был себе признаться. Он же решил, что у них только деловые отношения, так? Сотрудник ему сейчас намного нужнее, чем самая лучшая любовница. Или жена. Жена... - он вздохнул, - ему точно без надобности.

Надо все-таки съездить к матери, давно не был, а когда еще время выдастся свободное. Но опять слушать эти ее сентенции о семье и детях, - мужчина недовольно поморщился. Механически уложив оставшиеся документы обратно в папку, и отодвинув выключенный ноутбук от края стола, он неохотно встал из удобного деревянного кресла. Дома его "офисные" вещи типа кресел на колесиках раздражали. Надо решить, - ехать или нет. Визиты к матери давались ему тяжело - женщина то ли не хотела видеть, что сын уже вырос, то ли действительно была уверена, что ее представления самые правильные и, несмотря на практически своими руками разваленную собственную семью, она до сих пор пыталась "научить его жить и строить отношения".

Он переоделся в джинсы и накинул легкую куртку. Съездит, пока время есть, потом до Нового года можно с чистой совестью не появляться. А на обратном пути заедет в магазин. Сделает хоть что-то за сегодняшний день. Неторопливо выруливая на Живописную он задумался над глупым вопросом - а был ли счастлив его отец? Для всех окружающих их семья выглядела прямо таки образцовой - красавица-мама, заботливый отец, умный сын. Отец их с мамой любил, это он знает точно, но особого счастья и лада между родителями никогда не было. Приветливая и ласковая на людях, дома мать становилась придирчивой и склочной. Отец все принимал на себя, защищая его, и старался не обращать внимания на претензии жены. Только когда отец умер, он понял, что все это не проходило для него бесследно. Как-то, только поступив в институт и считая себя взрослым, он спросил его - почему бы не поговорить с мамой, попросить ее не обращать столько внимания на мелочи. Отец посмотрел на него тяжелым взглядом, но сел и, закрыв дверь, сказал:

- Возможно, тебе это пригодится, поэтому скажу. Когда соберешься жениться - смотри на то, как твоя избранница относится к твоим желаниям и потребностям и будет ли считаться с твоим мнением...

- Но если она любит, можно и попросить...

- Я попросил твою маму один раз. Всего один раз, - трудно было не увидеть горечи в его взгляде и не услышать боли в голосе.

- Когда? - сын не мог этого вспомнить.

- Когда ты родился. Моя мама и я хотели назвать тебя Владимиром в честь моего деда. Я тебе рассказывал, я его очень любил.

- Да... но ведь вы меня так и назвали?

- Назвали, - он невесело улыбнулся, - но Катя была против. И ты помнишь, как твое имя сокращают до сих пор?

- Да... Дима... но ведь такое сокращение возможно...

- Ты думаешь, я не знаю, что перед получением паспорта она пыталась тебя уговорить поменять имя?

- Не знаю, я не задумывался - знаешь ты или нет... я же не согласился... меня и так все устраивало...

- Да, и я очень тебе благодарен. Хотя уже и отболело.

- Но почему она так против?

- Она очень не любит мою мать, и всегда старалась все сделать ей наперекор.

- Но это же глупо - с именем...

- Не скажи, мне было ...очень больно ...от этого.

- Ты никогда не показывал...

- А зачем? Чтобы она позлорадствовала, что смогла мне досадить? Я больше никогда и ни о чем ее не просил и не попрошу. Она думает, что всем этим уменьшает мою любовь к матери, а она убивает меня самого и, еще быстрее, - мою любовь к ней.

"Да, - подумал Владимир, - маленьким он верил всему, что говорила мама. Даже не задумываясь, почему бабушка называет его Володей, а мама всегда только Димой".

Все свое детство, и в саду и в школе и даже позже, в институте, - он был Димой. Пока на третьем курсе отец не умер от инфаркта. На следующий год, когда их группу разбили на две подгруппы и с ним остался учиться еще только один Владимир, тогда он решительно попросил всех называть его по настоящему имени, несмотря на скандал с матерью. На все ее крики он отвечал только одно - в память об отце. Он хотел, чтобы меня так звали. И сейчас Димой его могли назвать только мать, Юра, да несколько институтских друзей.

Глава 12