Семейный портрет с колдуном (СИ)

Я подождала ещё, но теперь служанки разговаривали только о своих делах – надо поставить свежие цветы в вазу, высыпать из жаровни прогоревшие угли… Отойдя от двери, я села на кушетку перед ванной, чувствуя стыд и омерзение. Подслушивание никого не красит, тем более, когда сплетничают о тебе…

И как печально, что я оказалась в центре этих сплетен. Семья Майсгрейвов просто не могла жить спокойно, каждым своим поступком провоцируя слухи, скандалы и вовлекая в эти скандалы совершенно сторонних людей. Разве я хотела этого? Я мечтала жить в Саммюзиль-форде, тихо и спокойно, рядом с любимым человеком, а не выслушивать гадости от колдунов, богатых наследниц и служанок.

Конечно, я ни на мгновение не сомневалась, что разговоры о леди Нэн лживы. Если бы Аселин был в нее влюблен, он никогда не посмотрел бы на меня. Кто я такая по сравнению с наследницей всего восточного побережья? Провинциалка, сирота, ничего не видевшая кроме пансиона при монастыре. И я сама слышала, как Аселин пытался отстоять нашу любовь перед Вирджилем Майсгрейвом. Даже когда колдун душил его, он не отступил. Нет, вовсе не леди Нэн была причиной гнева Аселина. А если речь и шла о ней, как слышал какой-то там виконт Белюз, то, значит, Аселин просто вступился за честь девушки. Ведь каждый достойный мужчина должен вступиться за честь дамы. Только Вирджиль Майсгрейв считает, что ему позволено оскорблять женщин.

Вспомнив, как он разговаривал обо мне со слугами, я взбесилась ещё сильнее Аселина. Когда колдуна не было рядом, так легко было злиться на него, желать на его голову всевозможные проклятия и строить планы мести. Если бы ещё рядом с ним хватило смелости их осуществить.

Горько усмехнувшись, я поднялась с кушетки и нарочно стукнула ковшом по ванне, давая понять, что сейчас выйду.

Когда я появилась в комнате, служанки как ни в чем ни бывало заканчивали раскладывать на постели моё вечернее платье и белье. Платье подарила её величество (очередной подарок сиротке), и я нервно взглянула на него – такие роскошные подарки меня не радовали, а пугали. Этими подарками семья Майсгрейвов, а теперь и королева словно привязывали меня, заставляя испытывать благодарность и неловкость. Как сказать «нет» на любую просьбу после такой заботы? А ведь я уже собиралась сказать «нет»…

Я вздрогнула от этой мысли. Больше всего сейчас мне хотелось бы сбежать из столицы, сбежать от Майсгрейвов и никогда не видеть леди королеву, а только слышать о ней и молиться за ее здоровье на воскресных службах. Но как я скажу об этом?.. Аселин под арестом, леди Икения проявила такую заботу обо мне и так просила не бросать ее сына, а королева…

- Вы начнете одеваться сейчас, леди? – любезно спросила служанка, и по голосу я поняла, что она – не Мисси. – К семи часам вам надо быть у её величества, без опозданий.

Мисси оказалась совсем молоденькой, рыжей и веснушчатой, она так и стреляла глазами, и не смогла сдержать вздоха восхищения, когда достала из сундучка тончайшие шелковые чулки с серебряными стрелками.

Чулки, кстати, тоже были подарком королевы. Как и туфли, и букет белоснежных роз, бутонами которых мне предстояло украсить волосы сегодня вечером.

- Да, начну одеваться сейчас, - ответила я. – Вы правы, опаздывать нельзя.

Я была готова точно к назначенному времени, и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. Понемногу я начинала привыкать к этой новой Эмили, которая теперь носила роскошные платья и украшала прическу лучшими розами из королевской оранжереи. Эта Эмили и правда красивее леди Филомэль, признала я без ложной скромности. Но неужели, постепенно я привыкну и к остальному? К издевкам, придиркам, лжи и тайнам, от которых хочется закрыть глаза и уши, и сбежать на край света?

На праздничный вечер я отправилась с тяжелым сердцем. Королева сказала, что хочет видеть возле себя лишь самых приятных ей людей, и я надеялась, что приятных будет человек пятнадцать. Но когда я оказалась в Малом зале – малом только по названию, а на самом деле лишь немного уступавшему по площади всему замку Майсгрейвов – обнаружила, что вечер обещает быть совсем не томным.

Около двадцати музыкантов играли что-то нежное и меланхоличное, гости – человек пятьдесят или даже больше, прохаживались по залу, забирая с подносов и столов бокалы с вином и тарелки с закусками. Дамы и господа негромко беседовали, некоторые даже принялись танцевать, за карточным столом громко смеялись, позванивая монетами.

Графа Майсгрейва среди гостей я не увидела, но это было утешение – так себе. Он вполне мог прийти вместе с королевой. И тогда вечер точно томным не будет. А очень даже наоборот.