Семейный портрет с колдуном

- А мне говорили, что нарочно. И очень при этом смеялись. Ой, так вы и моего имени не помните! – торговка положила руку на пухлую грудь. – Не помните?

Я вынуждена была признать, что нет.

- Анна, - представилась или напомнила она. – Анна Молин. Как же вы, такая молоденька, и совсем потеряли память! Это печально!

- Очень, - согласилась я искренне. – А что я вам ещё рассказывала? Как мы с вами познакомились?

- Вы сбежали из пансиона, - начала рассказывать Анна и сама прыскала в кулак, вспоминая об этом, - и спрятались от монахинь. Залезли ко мне в корзинку с цветами, и сестры вас не заметили. Вы были большая шутница! Не помните?

- Нет…

Почему же настоятельница Кларисса не сказала, что знала меня? Она солгала? Но раздражение ее было таким искренним… Если только она не мастер притворяться…

- Госпожа Анна, - я заполнила ещё один мешочек лепестками и затянула горловину, - А моя семья? Говорила ли я что-то про семью?

- Говорили, что круглая сиротка, и что ваши родители умерли, когда вы были совсем малюточкой. Вы воспитывались у тети, а потом и она умерла, и вас забрали в пансион.

- Я называла вам свое имя?

Она посмотрела на меня, захлопав ресницами:

- Конечно! Эмили!

- А фамилию?

- Нет, не называли. Зачем? А потом на празднике роз вы встретили молодого человека и влюбились. Вы только и говорили о нем. Что он отвечает вам взаимностью, и что скоро вы выйдете за него замуж.

- Молодого человека? – спросила я растерянно.

- Да, вы были так влюблены!..

- И он отвечал мне взаимностью?

- Вы так говорили.

- Я называла его имя?

- Самюэль.

Меня словно ударило молнией. Эс! Буква, вырезанная на стволе липы рядом с буквой «Е». «Е» - это Эмили, «S» - это Самюэль. Неужели, это я вырезала то сердечко? Или вырезал тот молодой человек?.. В любом случае, я не случайно пришла к беседке, к липе… к качелям…

Но почему я ничего не помню о Самюэле, в которого, если верить торговке, была так влюблена? Кто же этот человек?

- Что я говорила о нем? – торопливо начала я расспрашивать. - Откуда он? Как мы познакомились, о чем беседовали?

- Ой, да разве все вспомнишь? – она наморщила лоб. – Помню, что вы рассказывали, как он первый раз вас поцеловал – вы сидели на качелях, он их раскачивал, а потом обнял со спины и поцеловал.

Я вздрогнула, как ужаленная, и едва не опрокинула корзину с лепестками.

Мой сон. Качели, увитые белым шиповником… Мужчина, целующий меня… Но в моем сне был Вирджиль Майсгрейв…

- Скажите, - произнесла я, облизнув внезапно пересохшие губы, - а я описывала его внешность? Внешность Самюэля?

- Говорили, что он – самый красивый мужчина на свете.

- А цвет глаз, волос?

- Нет, милочка, вы хранили всё в тайне. Говорили, что он сам просил вас об этом.

- А что было потом?

- Это мне у вас надо спросить. Вы пропали так неожиданно… Я думала, вы сбежали со своим возлюбленным, - торговка посмотрела на меня хитро и мечтательно. – Это так романтично – сбежать с любимым!

- Но как я могла сбежать, мне было всего семнадцать…

Она вытаращила глаза:

- Как – семнадцать? Вам как раз только-только двадцать один год стукнул. Вы даже сожалели, что слишком долго пробыли в монастыре. Обычно девушки выходят замуж гораздо раньше.

Новость огорошила меня ещё сильнее, чем когда я поняла, что всё моё прошлое – ложь, раскрашенная ширма.

- Но мне – девятнадцать! Вы с кем-то меня перепутали!

- Кто вам сказал, что девятнадцать? – Анна смерила меня взглядом. – Я не очень сильна в счете, но сейчас вам двадцать три, леди. А тогда было двадцать один. Вам оставался год, чтобы получить диплом гувернантки.

Это был удар. Я чувствовала, что сейчас моя голова взорвется. Двадцать три? Если торговка говорит правду? Но я помнила себя девятнадцатилетней… Куда же делись ещё четыре года?..

- Так вы сбежали? – спросила торговка немного испугано.

- Не помню, - ответила я бесцветным голосом.

Я и правда не помнила ничего из того, что она рассказывала. И это было страшно – слушать о себе, как о совершенно постороннем человеке.

Получается, в прошлом году, когда я пропала, списки учениц сгорели при пожаре. Как вовремя были уничтожены все следы таинственной леди Эмили с неизвестной фамилией…

17. Почти королевская свадьба

На Белом Острове я задержалась на два дня. Бродила по липовой аллее, стараясь вспомнить хоть что-то, разговаривала с Анной Молин, которая оказалась единственным свидетелем того, что Эмили существовала, а не появилась, как фея, из чашечки цветка шиповника.

Что-то из рассказов торговки казалось мне неуловимо знакомым, что-то – удивительным. Неужели я и правда была такой непослушной? Сбегала, дерзила монахиням, встречалась с каким-то мужчиной вне стен пансиона…

Вторая попытка встретиться с настоятельницей, прошла более успешно – меня всё же впустили за стены пансиона и позволили пройти в монастырский сад. Липы стройными рядами сбегали по холму вниз, и через разрушенную стену можно было любоваться городом – ратушей, излучиной реки…