Семейный стриптиз

Клинтон тем не менее особой радости не выражал. Скорее, наоборот, работа жены морально его убила. Он только и делал, что дрых в промежутках между жалобами, брюзжанием и жратвой. Канючил, что ее вечно нет дома, что платят слишком мало и что она достойна лучшего. С последним Джада спорить не стала бы, но выбора-то не было. Не в их положении привередничать – вот с чем Клинтон не смог смириться. Так и жил, замкнувшись, ожидая, «когда сменится ветер». Набрал добрых фунтов сорок, орал на детей и во всем винил свою вторую половину.

В сравнении с домашними сложностями дела в банке у Джады шли на удивление успешно. Работа приносила удовлетворение, к тому же справляться с ней оказалось куда как проще, нежели с проблемами в семье. Джада уди­вилась, что ее почти сразу же назначили старшим клерком, дав тем самым в подчинение трех чернокожих служащих и одну белую! С ума сойти – она ведь в жизни никем не ко­мандовала, кроме собственных детей. Чуть позже, заняв место начальника отдела, Джада была поражена не меньше остальных. Но она нравилась мистеру Фринею, заведую­щему отделением, они прекрасно ладили, и Джада остава­лась помощником зава вплоть до его выхода на пенсию. Ну а когда мистер Фриней ушел на покой… Джаду, собствен­но, уже не удивило, что он предложил ей занять его место; только вот Клинтону не хотелось об этом сообщать.

Изо всех коллег только Анна, старая секретарша мисте­ра Фринея, упорно презирала заменившую его Джаду. Ну и ладно. Считая саму Анну и Мишель, в подчинении у Джады было теперь – подумать только! – две дюжины чело­век. Дружбе с Мишель, слава богу, это обстоятельство не повредило: Мишель ни капельки не завидовала Джаде – ее вполне устраивала работа до трех часов, и на большее она бы не согласилась.

Джада тоже не отказалась бы от нескольких свободных часов в день… в любых обстоятельствах, кроме нынешних. Банк платил ей ровно вдвое меньше, чем ее предшествен­нику на посту, но начальство по-прежнему требовало крови. На днях сверху прислали двоих проверяющих – взглянуть, нельзя ли как-нибудь «сократить накладные расходы за счет рационализации движения документов и более эффективного использования штатных единиц». В переводе на нормальный язык это означало желание уволить еще пару человек, несмотря на то, что через отделе­ние Джады проходило больше кредитных договоров, чем через любое другое подобное отделение банка средней руки.

Разумеется, все отделение затрясло – потерять работу боялись все до единого, кроме разве что Мишель. Джада, само собой, паниковала вместе с подчиненными. Ей не раз случалось недоумевать и изумляться тому, как ведет дела сильная половина человечества. Сукины дети. Горазды че­сать языками по поводу «высокой морали, улучшающей деятельность трудовых ресурсов» (хоть бы раз произнесли по-человечески – «работников»!), а между тем не упуска­ют случая загнать эту самую мораль в угол.

Отчет проверяющих пришел две недели назад. Работа отделения, хвала господу, получила высшую оценку. Но в сердцах сотрудников угнездились страх и недоверие, справиться с которыми теперь и предстояло заведующей.

Джада вздохнула, выруливая на ведущую к крыльцу до­рожку. И снова вздохнула при виде цветочной клумбы, где поздние георгины погибали под натиском сорняков. Ма­муля, великий садовод, сгорела бы со стыда… Ч-ч-черт! Еще секунда – и наехала бы на велосипед Кевона, бро­шенный у гаражных ворот. Джада крутанула руль и вдавила педаль тормоза. Черт, черт, черт! К дьяволу обещание не чертыхаться! Выскочив из машины, она открыла ворота (почему бы Клинтону не поменять замок на автоматичес­кий? Толку от мужика, как от козла молока!), поставила в гараж сначала велосипед, потом машину, заперла ворота и двинулась через лужайку к крыльцу.

В доме творилось черт знает что. Сущий бедлам, иначе не скажешь. С дивана в гостиной Клинтон послал жене красноречивый взгляд: «Я делаю всю работу по дому!» Свежо предание. Помнится, на прошлой неделе полотенце на крючок повесил, на том его помощь и закончилась. В дан­ный момент он болтал по телефону, а Шавонна перед телевизором хрустела печеньем. И то и другое было под запре­том, пока она не сделает уроки и не прочитает хотя бы одну главу. Кевона же, с ужасом отметила Джада, и вовсе не было в поле зрения. Оставалось надеяться, что хотя бы ма­лышка уложена – если, конечно, Клинтон не бросил у ворот гаража и младшую дочь заодно с велосипедом.

– Где твой брат? – спросила Джада у старшей.

– Откуда мне знать? – буркнула та, не отрывая взгляда от экрана. – Есть скоро будем?

– Как?! Вы еще не ужинали?

Бросив на мужа убийственный взгляд, Джада метну­лась к холодильнику. Вынула молоко, схватила пачку ма­карон с сыром «Пять минут – и готово», последнюю банку тунца и, подумав, решила добавить остатки стручковой фа­соли. Этого сушеного добра у них навалом – к чему, спра­шивается, тратить время и деньги на покупку свежих ово­щей?