Семейный заговор

— Вполне допускаю. Но до субботы — никаких действий. Откуда вы знаете, а вдруг Ламли или мать этой Тайлер каким-то образом связаны с Торговцем? И Бланш Тайлер могла сотрудничать с Торговцем. Разумеется, вероятность этого крайне мала, и все же… И тут появляетесь вы, начинаете свои расспросы. Это всегда настораживает людей. Пока мы имеем явное самоубийство, и у жителей в округе не должно быть на этот счет никаких сомнений. Расследование надо закончить на этой неделе, окончательный вердикт — самоубийство. Я договорюсь с тамошней полицией. Нельзя давать Торговцу ни малейшего повода подумать, будто фортуна начала ему изменять. Но как только архиепископ окажется на свободе, мы начнем действовать.

Грэндисон улыбнулся.

— Неужели вам хочется стать виновником гибели архиепископа? Вот этого скрыть уже не удастся. Представляю, какой шум поднимут газеты, сколько голов полетит — включая и наши с вами, не волнуйтесь. Я покончу с Торговцем, но не раньше, чем архиепископ благополучно вернется домой.

— Тогда может быть слишком поздно, он улизнет от нас.

Грэндисон покачал головой.

— Не думаю. Я слишком страстно молился, а молитвы часто бывают услышаны. Просто иногда мы этого не понимаем. Но это же так очевидно. Архиепископа похитили между четырьмя и пятью, женщина умирает между восьмью и девятью часами в тот же вечер. Вроде бы самоубийство: она беременна, к тому же в семье это не первый случай. У полиции и так дел хватает, и в другом месте дело бы просто закрыли. А почему бы, собственно говоря, и нет? Но вот она, удача: шеф полиции Солсбери весьма щепетильно подходит к расследованию самоубийства. Он назначает дополнительную экспертизу, и в крови находят этот хлорпромезатин. Если бы в отчете не фигурировал данный эпизод, мы бы ни за что не заинтересовались самоубийством Тайлер. Насколько мне известно, вы не играете на скачках. Так вот, в жизни каждого заядлого игрока бывают моменты, когда он делает ставку вопреки прогнозам экспертов, просто по интуиции, и оказывается в выигрыше. Сейчас именно такой случай, говорит мой внутренний голос. Но надо спокойно дождаться субботы.

Мисс Рейнберд положила телефонную трубку и посмотрела в окно. У озера рабочие распиливали поваленный вяз, она ясно слышала гудение их электрических пил. Мертвые деревья наводили на нее тоску. Этот вяз стоял здесь всегда, сколько она себя помнила. Его посадили за много лет до ее рождения. И вот он засох. Да, всему приходит конец.

Ее сильно потрясло то, что сообщила ей Ида Куксон несколько минут назад. Она отошла от окна, налила себе рюмку хереса и села в кресло — то самое кресло, в котором она всегда сидела во время сеансов мадам Бланш. А сейчас мадам Бланш была мертва. «Самоубийство» — так сказала Ида. Отравила себя угарным газом в машине. Невероятно! Молодая, полная сил и здоровья, умная женщина… С первого взгляда было видно, как она любит жизнь, да и свое дело тоже. Даже не верится. И что толкает на это людей? Когда Ида ей все это рассказывала, у нее мелькнула мысль: а вдруг она сделала это из-за их размолвки? Но тут же отмела свое предположение. Мадам Бланш не привыкать к жизненным неудачам, она сама об этом говорила… А тут еще этот сон. Надо же, именно сегодня ночью ей приснилась мадам Бланш. Слава богу, Хэриет ее уже по ночам не беспокоила. Но зато появилась мисс Тайлер. Мисс Рейнберд снилось, будто Бланш ее старинная подруга, и они встретились после долгой разлуки. Бывает, что сны запоминаются до мельчайших подробностей: она показывала мадам Бланш свой дом, они гуляли, смеялись, мило болтали. Потом остановились на втором этаже у парадной лестницы и стали смотреть в окно. Она отчетливо помнила, что у озера, находящегося за садом, кто-то стоял, какой-то молодой человек. Она не могла его хорошо разглядеть, но точно помнила, что волосы у него светлые. Причем она была абсолютно уверена, что юноша ей знаком, хотя забыла его имя. Она просто знала и любила его. Он ловил рыбу в озере, а ведь сорок лет минуло с тех пор, как Шолто развел там форель и запретил рыбную ловлю. Он обожал этих рыб, кормил их по нескольку раз в день, и некоторые весили по пять-шесть фунтов. И вот во сне она скорее чувствовала, чем видела, как выгнулась удочка в руках юноши, как отчаянно забилась рыба. Если бы кто-то другой нарушил запрет Шолто, она немедленно приказала бы вышвырнуть вон наглеца, а они лишь переглянулись с мадам Бланш и понимающе улыбнулись друг другу. Вид юноши, удившего рыбу, доставлял им какую-то непонятную радость.

Потом они отошли от окна и направились к лестнице, с которой у нее были связаны плохие воспоминания. Ведь именно отсюда упал Шолто. Его смерть принесла ей освобождение, хотя она старалась подавить в себе радость, которую она испытала, узнав о его гибели. Теперь она — хозяйка в доме, и никто не смеет унижать или оскорблять ее.

Мадам Бланш остановилась рядом с ней наверху лестницы и, улыбнувшись, внимательно на нее посмотрела. Ее взгляд говорил, что ей прекрасно извёстны все чувства и мысли мисс Рейнберд.