Семейный заговор

В это воскресное утро с моря дул легкий теплый ветер. Шубриджи спали долго. Эдвард проснулся первым. Его жена еще спала. Спальня находилась в северной части дома, и поэтому шторы на окнах не задергивались. Лежа в кровати, Эдвард видел за окном холмы и долину, выходящую к морю. Весна в разгаре, скоро в реки пойдет первый лосось и прибрежные скалы огласят крики птиц. Он чувствовал в душе покой и умиротворение. Тут он вспомнил о записках архиепископа, которые прочел перед тем, как вернуть их обратно пленнику. Это было что-то вроде эссе по христианской этике. Он понимал, что сугубо личные записки архиепископа вряд ли будут опубликованы. При иных обстоятельствах он с удовольствием подискутировал бы с автором. Он согласен с архиепископом во всем, кроме одного — истолкования природы человека. Чтобы вновь обрести добродетели, которые архиепископ почитал более всего, мир должен повернуть вспять. Покинув Рай, Адам и Ева свернули на ложный путь. У человечества нет надежды, оно движется к самоуничтожению, и ничто не в силах этому помешать. Даже тот маленький рай, который он хочет создать для себя и своей семьи, рано или поздно будет сокрушен. Все равно он исполнит то, что задумал. Если у него не получится, жизнь теряет смысл. И вот почему ему нужны алмазы, лежащие в мешочке на туалетном столике.

В дверь позвонили. Он взглянул на часы: четверть двенадцатого. Он поднялся и надел пижаму. Дорога к дому из спальни не просматривалась. Эдвард вышел в коридор на лестницу и выглянул в окно. Он увидел только переднюю часть старого заляпанного грязью «Форда». У него не возникло чувства тревоги — операция прошла идеально. Он спустился вниз и открыл дверь.

Вошедшие молниеносно скрутили Эдварду руки. Один зажал ему рукой рот, другой быстро обыскал его. Убедившись, что оружия нет, он достал носовой платок из кармана и сделал из него кляп. Потом, отступив на шаг, они вытащили пистолеты. Тот, что покрупнее, с бородой и болтавшимся на груди моноклем, обратился к хозяину:

— Мы с вами уже встречались, но, к сожалению, не были представлены друг другу. Я Грэндисон, а это — Буш. А теперь ведите нас к жене, только без глупостей. Как только доберемся до нее, кляп вытащим.

Несколько мгновений Шубридж стоял не шевелясь. В нем не было ни паники, ни страха. Медленно повернувшись, он пошел к лестнице. Что-то не сработало. Но размышлять, что и где, — бессмысленно, времени у него нет, да и какая разница? Он знал, что следом идут его палачи. Не будет ни формальностей, ни суда. Ребята из этого управления выше закона.

Эдвард остановился у двери спальни. Буш отодвинул его и вошел первым. Привлекательная женщина в ночной сорочке сидела на кровати и расчесывала свои длинные черные волосы. Увидев Буша, она замерла. Ее рука с расческой сначала застыла в воздухе, а затем медленно опустилась.

Грэндисон вынул кляп изо рта Шубриджа и сказал:

— Сядьте на кровать рядом с ней.

Эдвард послушно выполнил приказание.

— Держите руки так, чтобы мы их видели, — сказал Буш. Он быстро осмотрел комнату. Заметив замшевый мешочек на туалетном столике, он взял его и отдал Грэндисону.

— Мне все равно, но не могли бы вы… — начал было Шубридж.

— Не надо, — резко перебила его жена.

— Мы ничего не можем сделать, — сказал Грэндисон. — Когда вы затевали дело, то должны были предвидеть и такой исход.

Он указал на замшевый мешочек.

— А что вы собирались делать с этим?

Шубридж пожал плечами.

— Хотели купить себе местечко для нормальной жизни.

Грэндисон кивнул.

— Каждый мечтает об этом, но лишь немногие получают то, что хотят… Даю вам десять секунд.

Шубридж обнял жену за плечи. Они сидели щека к щеке, не глядя друг на друга. Наконец Эдвард произнес: «Действуй быстрее!» Грэндисон поднял пистолет. Два выстрела прозвучали одновременно. Буш подошел к кровати и набросил на трупы простыню.

— Вы начинайте с кухни, а я отсюда, — сказал Грэндисон.

Спустившись в кухню, Буш нашел там электрический тостер и включил его в сеть. Потом взял со стола газету и положил ее сверху на прибор. Когда газета стала чернеть, он зажег спичку и бросил ее сверху. Газета мгновенно вспыхнула. С помощью бумажного факела он поджег шторы. Пламя быстро рвануло вверх, Буш отступил. Он бросил горящую бумагу на стоявший рядом деревянный поднос. Буш действовал четко, отрабатывая вариант «воскресная трагедия»: растяпа муж готовил завтрак жене, уронил газету возле тостера на пол, потом вернулся в спальню к жене, дверь в кухню осталась открытой, и сквозняком газету забросило на включенный тостер…

Буш вышел из кухни, не закрыв двери. Там уже вовсю бушевал огонь, в коридор валили густые клубы дыма. Буш наблюдал, как огонь начинает расползаться по дому. Грэндисон спустился вниз, за ним из-под закрытой двери спальни тянулись струйки дыма. Они постояли в холле, а когда находиться там стало небезопасно, вышли на улицу и закрыли за собой дверь.

— Там где-то собака и его птицы, — сказал Буш.

— Да бог с ними, — ответил Грэндисон. — Все должно выглядеть естественно.