Семейство Доддов за границей

Впрочемъ, только мы двое съ Кери обнаруживали нетерпѣніе и недовольство медленностью кардинала; другимъ было очень-пріятно жить на роскошную ногу, и нѣжныя чувства ихъ совершенно удовлетворялись нарядами и обѣдами. Наконецъ я спросилъ себя: «Долго ли жь это будетъ продолжаться? Что будетъ съ моимъ кошелькомъ и даже съ моимъ запасомъ вексельной бумаги, если такъ пройдетъ еще мѣсяцъ?» Отвѣта не могъ я придумать самъ, потому послалъ за мистриссъ Д., чтобъ дать ей случаи выказать свою геніальность разрѣшеніемъ мудреной задачи.

Совѣщаніе наше происходило въ такъ-называемой моей комнатѣ, иначе сказать въ темномъ чуланчикѣ подъ лѣстницею, гдѣ каждую ночь собирается мышиный парламентъ. Мистриссъ Д. была такъ разстроена обстановкою моего помѣщенія, что предложила перенесть нашъ конгрессъ въ ея комнату, что и было исполнено.

Я столько разъ писалъ о нашихъ семейныхъ разладицахъ, что безполезно утомлять васъ новыми подробностями въ томъ же родѣ. Довольно сказать, что мистриссъ Д. выдержала свой характеръ. Она очень-краснорѣчиво изображала блескъ и выгоды предполагаемаго брака; убѣдительно и презрительно доказывала ничтожность пожертвованій, которыми достигается эта великая цѣль; ядовито разоблачала тривіальное скряжничество, овладѣвающее мною; завершила свою диссертацію стереотипнымъ контрастомъ между мною, Доддомъ, и фамиліею Мек-Керти — всегдашній финалъ ея дивертиссментовъ.

— Итакъ вступленіе окончено, сказалъ я: — приступимъ же къ дѣлу: когда будетъ свадьба?

— Спросите кардинала: когда онъ намѣренъ прислать свое согласіе?

— Итакъ «рѣшеніе отлагается на неопредѣленное время», какъ выражаются въ парламентѣ, сказалъ я:- но когда согласіе будетъ ею получено, что тогда? Тотчасъ же свадьба?

— Да; но предварительно вы должны выдѣлить жениху приличную часть изъ вашихъ помѣстій.

— А какъ велика можетъ быть эта часть, если всѣ помѣстья, за уплатою долговъ, не стоятъ пяти сотъ фунтовъ?

— Пяти сотъ фунтовъ и ненужно, сказала она съ досадою: — вы должны понимать мои слова въ настоящемъ ихъ смыслѣ.

— Позвольте же просить васъ раскрыть моему слабому разумѣнію этотъ истинный смыслъ.

— Я хочу сказать, мистеръ Доддъ, что, женясь на богатой невѣстѣ, Джемсъ и самъ не долженъ быть нищимъ: онъ долженъ также имѣть состояніе.

— Это было бы прекрасно; но если состоянія нѣтъ?

— Если этого состоянія нѣтъ, если отецъ промотался на удовлетвореніе… однакожь я не хочу выказывать своихъ горестныхъ воспоминаній.

— И не высказывайте; потому-что иначе и я высказалъ бы свои.

Она увидѣла себя въ необходимости прибѣгнуть къ рыданіямъ и даже небольшой истерикѣ вслѣдствіе столь грубаго оскорбленія; успокоившись чрезъ нѣсколько времени, удостоила однако меня снисходительнымъ объясненіемъ, что она считаетъ нужнымъ наградить Джемса вовсе не дѣйствительными землями, а просто бумагами и планами, которые бы замѣняли ихъ недостатокъ, что мы ужь дѣлали съ такимъ блестящимъ успѣхомъ при сватовствѣ Мери Анны.

— Нѣтъ, сказалъ я: — не ожидайте отъ меня такого надувательства. Тогда вы меня такъ запутали безъ моего вѣдома, что я радъ былъ хоть какъ-нибудь отвязаться отъ васъ. Теперь вы меня не поддѣнете на эту удочку. Пусть Джемсъ умретъ холостякомъ, а я не соглашусь быть подлымъ плутомъ.

Еслибъ я сказалъ ей, что хочу идти въ канатные плясуны, это не поразило бъ ея такимъ изумленіемъ.

— Что такое съ вами сдѣлалось? произнесла она насмѣшливо: — откуда вы прониклись такими нѣжными деликатностями въ правилахъ чести? Не думаете ли исправиться, собираясь умирать?

— Хотя и невѣжливо противоречить дамамъ, однако я принужденъ сказать, мистриссъ Д., что, къ-сожалѣнію, еще не собираюсь умирать; но я не могу быть мошенникомъ; быть-можетъ, еслибъ я имѣлъ счастіе родиться Мек-Керти, я думалъ бы иначе; но теперь…

Она поблѣднѣла отъ досады и, задыхаясь, не могла выговорить ни слова; тогда я, видя, что принудилъ къ молчанію непріятельскую артиллерію, открылъ батальный огонь и пошелъ на проломъ, то-есть далъ полную волю своимъ чувствамъ и высказалъ все, что думаю о нашемъ путешествіи, нашихъ смѣшныхъ, разорительныхъ и постыдныхъ приключеніяхъ, и такъ далѣе; она почла нужнымъ предаться истерикѣ. Я позвалъ къ ней Мери Анну, ушелъ въ свою комнату и, утомленный битвою, а также и успокоенный торжествомъ и чистотою своей совѣсти, сладко и крѣпко заснулъ. Не знаю, сколько времени я проспалъ бы, еслибъ не разбудилъ меня поутру стукъ въ дверь. Я отперъ. Вошла Кери съ разстроеннымъ лицомъ.

— Что такое? Что случилось, мой другъ? спросилъ я.

— У насъ всѣ встревожены, папа, сказала она, схвативъ мою руку своими ручками: — графиня уѣхала.

— Уѣхала?.. какъ?.. куда?

— Уѣхала, ныньче поутру, очень-рано на разсвѣтѣ, кажется, въ Геную, но мы не знаемъ этого хорошенько, потому-что прислуга подкуплена и молчитъ…

— Зачѣмъ же, по какому случаю она уѣхала?