Семейство Доддов за границей

Ахъ, Catherine! изъ всѣхъ высокихъ качествъ, доступныхъ человѣческому сердцу, не высшее ли вѣрность? Не синонимъ ли она всѣхъ прекрасныхъ чувствъ, отъ геройскаго самоотверженія до кроткой преданности? Мнѣ кажется, вѣрность должны были бы воспѣвать всѣ поэты: въ ней сливаются нѣжнѣйшія и мужественнѣйшія движенія души. Отъ Петрарки до Поля, который былъ вѣренъ своей Виргиніи, какая очаровательность въ этихъ примѣрахъ высокой вѣрности! Она милѣе всего моему сердцу! Моя милая Эмилія (такъ я всегда зову мистриссъ Г.) согласна была со мною въ этомъ при спорѣ, который былъ у насъ на-дняхъ. Лордъ Джорджъ, Джемсъ и многіе другіе оспоривали наше мнѣніе; за насъ былъ только одинъ мужчина, фон-Вольфешнеферъ, молодой нѣмецкій вельможа, который учится здѣсь и можетъ служить замѣчательнымъ представителемъ своего класса. Онъ высокаго роста и на первый взглядъ кажется сумраченъ; но, ближе всмотрѣвшись, видишь въ немъ одно изъ тѣхъ лицъ, которыя умѣла изображать только кисть Тиціана. Онъ носитъ длинную бороду и усы рыжевато-темнаго цвѣта; это, вмѣстѣ съ торжественностью его движеній и глухимъ голосомъ, внушаетъ въ началѣ знакомства боязливое уваженіе къ нему. Его родъ, сколько знаю, древнѣйшій въ цѣлой Германіи; его предки, ужь много столѣтій назадъ, носили титулъ бароновъ шварцвальдскихъ. «Первый изъ габсбургцевъ, говоритъ онъ, былъ вассаломъ его предковъ». Потому онъ неизмѣримо-гордъ.

Лордъ Джорджъ встрѣтился съ нимъ, если не ошибаюсь, на обѣдѣ у одного изъ первѣйшихъ нѣмецкихъ аристократовъ; здѣсь они возобновили знакомство, сначала неочень-тѣсное, но скоро обратившееся въ искреннюю дружбу; теперь онъ каждый день у насъ, поетъ, набрасываетъ альбомные рисунки, читаетъ Шиллера и Гёте, разсказываетъ прелестныя повѣсти, мечтаетъ о лунныхъ ночахъ на Брокенѣ, таинственномъ сумракѣ гарцвальдскихъ дубравъ.