Семейство Майя

Терзает разум злая мука,
И мука сердца тяжела:
Голодным детям не смогла
Дать хлеб всесильная наука!
И видеть горестно и жутко,
Что не блеснет надежда нам;
Все как и прежде: голод — там,
Здесь — несварение желудка!

Эга корчился от смеха, фыркая в платок, и клялся, что не выдержит. «Здесь — несварение желудка!» Никогда еще в лирических высях не раздавалось столь низменного возгласа! И важные персоны вокруг брезгливо улыбались, шокированные неуместным натурализмом. Какой-то шутник напомнил, что от несварения желудка помогает сода.

— Только не от моего! — проворчал господин с бледно-зеленым лицом, расстегивая пряжку жилета.

Но все замолкли, повинуясь яростному шиканью маркиза; тот, растроганный гуманными чувствами поэта, в волнении даже размотал кашне. А тем временем на сцене Аленкар нашел путь избавления от человеческих страданий! Его указал ему некий Голос! Голос, донесшийся из глубины веков, прошедший сквозь них, и, как его ни заглушали, он лишь крепнул неодолимо на всем их протяжении, от Голгофы до Бастилии! И наконец, торжественно возвышаясь над столом, будто сей скромный предмет из красного дерева был амвоном или баррикадой, и дерзко закинув голову в подражание Дантону, Аленкар, с пылом Провозвестника и отвагой Солдата, издал устрашающий вопль. Аленкар требовал Республики!

Да, Республики! Но не республики террора и ненависти, а республики добра и любви. Такой, в которой Миллионер, улыбаясь, раскрывает объятия Рабочему! Такой, которая была бы Зарей, Утехой, Прибежищем, волшебной Звездой и Голубкой…

Всех осенит своим крылом
Пресветлая Голубка Братства!
Над человеческою скверной,
Любовью вознеся безмерной,
Сольет всех в Равенстве святом!

Наверху, на галерее, прозвучало пылкое «браво». И сразу же тут и там зашикали важные особы: «Тсс-с, тихо!» Тогда Эга, вытянув свои длинные, худые руки, вызывающе захлопал и заорал:

— Браво! Превосходно! Браво!

Побледнев от собственной дерзости, он вставил в глаз монокль и пояснил окружающим:

— Демократия — чушь… Но позволять буржуа заноситься — уж извините! Вот почему я аплодирую!

И его худые руки снова взметнулись вверх; рядом с Эгой столь же яростно аплодировал маркиз. Окружающие, не желая показать себя менее демократичными, чем Эга и этот высокородный аристократ, горячо поддержали их возгласами «браво». Многие в зале стали бросать беспокойные взгляды на господ, столь пылко афиширующих свою революционность. Но вот воцарилась взволнованная и торжественная тишина; Аленкар, словно предвидевший нетерпимость буржуа, стал вопрошать их в гневных строках, чего же не приемлют они, чего опасаются в славном пришествии Республики? Милосердия? Куска хлеба голодному ребенку? Честной руки, протянутой пролетарию? Надежды? Новой Зари?

Коль Правды вам противен свет,
Коль вы боитесь Просвещенья, —
Тогда казнить без сожаленья
Всех грамотных придется вам,
Историю вспять повернуть!
Пусть будет тьма на белом свете,
Пусть бегают нагими дети,
Тень виселиц грозит умам!

В зале раздались более дружные, на сей раз искренние, аплодисменты, публика поддалась поэтическому пафосу и звучным рифмам. Бог с ней, с республикой, и со всеми опасностями, которые она несет. Но стихи лились певуче и чисто и, словно волны, увлекали за собой слушателей. Поддержанный публикой Аленкар расцвел и, разведя руки в стороны, принялся возглашать один за другим, точно нанизывал жемчужины на нитку, все дары грядущей Республики. Под ее знаменем, не красным, а белым, он видел землю, покрытую зеленью всходов, и всех голодных сытыми; он видел поющих людей на полях и улыбающегося им с высоты бога! Да, да, Аленкар не желал Республики без бога! Демократия и Христианство, словно Лилия и Колос, сплетаются, дополняя друг друга, в тесном объятии! Голгофа превращается в трибуну Конвента! Для такой сладостной идиллии не нужны ни кардиналы, ни молитвы, ни церкви. Республика, сотканная из чистоты и веры, молится в полях; вместо просфоры — полная луна; «Tantum Ergo»[150] поют соловьи в лавровых ветвях. Все процветает, все сияет — на смену миру Раздора приходит мир Любви…

Час наступил, и Справедливость
Над Смертью восторжествовала:
Мечи сменились на орала
И тюрьмам не бывать вовек!
В грязи валяется корона,
Алеют Равенства цветы,
И в царстве сбывшейся Мечты
Живет свободно Человек!