Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5

Барсуков быстро встал и направился к машине. Он разбудил Ванюшу, сказал ему, чтобы садился за руль, сам же, молчаливый и грустный, умостился сзади — чего с ним никогда не бывало, — и «Волга», мигая красными глазами, понеслась по забурьяневшему проселку.

«Да, старик прав, тогда они многое мне сказали, и я не забыл, все помню, — думал Барсуков, поудобнее привалившись спиной и вытянув болевшие в коленях ноги. — Но помнить мало. Надо что-то делать, что-то изменять и в самом себе и в своей работе. А что изменять и как изменять? С чего начинать? Когда? Сегодня или завтра? Или лучше после уборки? А может, сперва поехать к Солодову? „Вот у Солодова и надо учиться!“ Нет, к Солодову не поеду. Никто не должен знать, что у меня на душе, и задуманное мною надо осуществить без огласки и не вдруг. Вот только одна Даша должна все знать. Эх, Даша, Даша, что я тебе скажу? И как скажу? Очевидно, до того, как поговорить с Дашей, мне необходимо все и как следует обдумать, все взвесить, чтобы не попасть в смешное положение. Василий Максимович прав: я не один, и те недостатки, от которых мне необходимо избавиться, есть не только у меня, и я не могу быть белой вороной… А тут еще Тимофей засел в голове. Что с ним делать? Ума не приложу. Может, не надо ничего делать? Может, Тимофей поступил правильно, то есть так, как и надо поступать юноше, и, возможно, то, что намереваюсь сделать я, и есть то, что уже сделал и делает мой сын?..»

— Тимофеич, мы приехали, — сказал Ванюша.

«Волга» стояла возле калитки. Барсуков взял портфель, накинул на плечи пиджак и направился к освещенному крыльцу своего большого дома. На вопрос Ванюши, когда завтра подавать машину, ответил:

— Галя позвонит.

В доме свет горел только в одном окне. «Маша меня ждет». Барсуков вошел в прихожую и увидел жену. В ночном халате и в шлепанцах, с книгой в руках, Мария смотрела на мужа сонными, припухшими глазами и с той своей особенной грустью, к которой он давно привык.

— Ужинать будешь?

— Только чайку бы.

Он повесил пиджак на спинку стула, отвинтил Золотую Звездочку, из ящика стола взял обтянутую кумачовым бархатом коробочку, положил в нее желтый, блестевший под светом лампы металл, долго смотрел, держа на ладони раскрытую коробочку, и, отдавая ее жене, сказал:

— Пусть полежит у тебя в шкафу.

— А носить?

— По праздникам… Надо беречь.

— Михаил, что ты сегодня какой-то не такой?

— Какой же?

— Что с тобой? Не заболел ли?

— Нет, я здоров. Малость устал. — Барсуков поспешил переменить разговор. — Утром заглянул в милицию, насчет пожара на Беструдодневке.

— Ну что? Отыскали Никиту?

— Пропал Никита…

— Клава собирается возвращаться в свой дом?

— Там еще нужны ремонт, уборка. — Барсуков взял из рук жены стакан в красивом, чеканного серебра, подстаканнике. — Маша, а знаешь где наш Тимофей?

— Не знаю. Он уже не докладывает матери, куда уходит.

— А я знаю…

— Где же он? Вторые сутки домой не заявляется.

— Работает напарником у Василия Максимовича. Пары;' перепахивает.

— Я так и знала, что это случится! — Мария всплеснула руками. — Когда он бросил школу, то говорил, что во всем станет подражать этому старику.

— Пример для подражания неплохой.

— Да чему подражать-то? Чего же сыновья самого Василия Максимовича не подражают своему отцу? А наш Тимоша что, обязан? Поговорил бы ты с ним построже, внушил бы, посоветовал бы… Нельзя же так! Он же твой сын…

— Кажется, я опоздал с советами и с внушениями. Теперь Надюша у него заглавная советчица.

— Была сегодня у меня Надина мать. Погоревали вместе, поплакали… Дочка-то ее беременна…

— Да ты что?

— Так что готовься быть дедушкой.

Может, это еще так, догадки матери… Надя на курсы шоферов поступила.

— А чего ее туда понесло? Разве это женская работа?

— Что Тимофей говорил о Василии Максимовиче? — не слушая жену, спросил Барсуков.

— Нравится ему старик, вот и весь сказ. Ты же знаешь, он и лодку завел и ни свет ни заря бежит на Кубань.

— Когда это случилось с ним?

— Думаю, что давно. Помню, когда он еще учился в седьмом классе, то уже частенько навещал Беглова. Тот ему все про деда рассказывал. Бывал он и в поле, ездил на тракторе… Ну, а после того, как Василий Максимович со всеми своими наградами побывал у нас в школе, Тимофей и вовсе к нему привязался… Сам старик надумал прийти или как?

— Партком присылал… Ну, так что?

— На той встрече я не была, учителей младших классов не приглашали. Но мне рассказывала учительница руского языка Анна Семеновна, что наш Тимофей глаз не сводил со старика. И вот результат: бросил школу и начал пахать землю.

— Романтика! Она пройдет, как только он узнает настоящую жизнь, — со вздохом сказал Барсуков. — И сегодня не усну, голова разваливается… Маша, принеси таблетку пирамидона.

8