Семен Дежнев

За последние годы произошло немало разных событии. Сменилось несколько воевод с тех пор, как Дежнев покинул Якутск. Все новые и новые отряды служилых и промышленных людей уходили к далеким окраинам Восточной Азии. Настало время отчитываться о своей деятельности перед властями воеводства, рассказать о том, что произошло с ним и его товарищами. Семен Иванович составляет свою отписку, емкий, насыщенный богатой информацией документ. Как и другие дежневские документы, они, видимо, писались грамотеем — писарем под диктовку Дежнева. Отписка лишена строгой последовательности изложения. Нередко автор прерывает изложение событий текущего года, возвращаясь в прошлое или забегая вперед. К отписке были приложены челобитные других служилых и промышленных людей, писавших о своих нуждах. Подал челобитную на Селиверстова его человек Данила Филиппов, очевидно, на почве личной обиды. В челобитной раскрывались всякие неблаговидные поступки Юрия. Хотя сам Дежнев говорил в своей второй отписке о злоупотреблениях Селиверстова довольно скупо и сдержанно, челобитную Данилы он принял, приложив к документам, направленным в Якутск. «Послана ж челобитная изветная охочего служывого промышленово человека Данилка Филиппова, который пришел па Анандырь с Юрьем Селиверстовым а охочим служивым, что сказан он Данилко, государево дело на нево, Юрья, послана ж под сею отпискою».

Трудным и хлопотливым делом была доставка почты в далекий Якутск. И дорога дальняя, занимавшая многие месяцы, и не исключалась возможность нападения немирных юкагирских князцов на Анюйском камне. Вес же решился Дежнев снарядить в дорогу двух казаков — Сидора Емельянова и Панфила Лаврентьева. Проводником вызвался пойти аманат Чекчой. Из заложника он стал преданным другом русских, вызвавших его расположение к себе добрым, гуманным обращением. В голодное время зимовщики сами голодали, а Чекчоя кормили.

Гонцы с почтой отправились в путь в начале апреля 1655 года. Кроме отписок и челобитных, они везли ведомость с указанием количества добытой моржовой кости. Гонцам было велено передать на Колыму почту служилым пли торгово-промышленным людям, чтобы те с нерпой оказией переправили ее в Якутск. Везли ли с собой Емельянов и Лаврентьев, помимо почты, и партию пушнины и моржовой кости — этого мы не знаем. На этот счет у Дежнева нет никаких упоминаний.

Между тем река очистилась ото льда. Наступал новый промысловый сезон. Торговые и промышленные люди снова вышли на промысел, На этот раз Дежнев оставался в зимовье, а во главе промысловой экспедиции послал Никиту Семенова, своего помощника. Не ходил на промысел и Селиверстов, направивший к Анадырской корге своего человека Павла Кокоулина Заварзу с покручениками. Промысел 1655 года оказался на редкость удачным. Погода благоприятствовала, и зверя было много. Да и экспедиция была хорошо подготовлена. Обе артели заготовили много моржовой кости, загрузив ею корабли. Но удачная экспедиция омрачилась трагическим происшествием. Внезапно налетевший с моря шквал сорвал с якоря коч Селиверстова и унес в море. На коче находились 14 промышленников во главе с Павлом Кокоулиным. Об их дальнейшей судьбе ничего не известно. По-видимому, все они погибли.

С горечью подсчитывал Юрий Селиверстов убытки, нанесенные половодьем и гибелью коча. Отряд его понес большие потери. Уцелевшие люди роптали. Все это заставило Селиверстова принять решение о возвращении в Якутск. Осенью он добрался через Анюйский камень до Колымы и там зазимовал. Следующим летом остатки его отряда смогли дойти на коче до Жиганска на Лене, а оттуда зимним путем, на собачьих упряжках прошли до Якутска.

В центре воеводства Селиверстова ожидали большие неприятности. Его благодетель, прежний воевода Францбеков плохо кончил. Администратор-казнокрад вызвал всеобщее недовольство служилых, промышленных и торговых людей. Выразителем этого недовольства стал ярославец Никита Агапитов Малахов, попытавшийся бороться с воеводой в духе своего времени. Вообще всех воевод он считал ворами и разбойниками с тех пор, как его, без всякой на то причины, истязал и увечил первый из якутских воевод, Головин. Каждому встречному Агалитов стал рассказывать про вещий сон. Во сне ему будто бы явилось чудесное видение — Алексей человек божий, популярный святой, который-де произнес, что воеводу Францбекова не следует пускать в церковь, пока он не прекратит воровства. Многие поверили в правдивость рассказа Никиты и возликовали — уж очень насолил всем воевода. В день святого Алексея с Францбековым случился великий конфуз. Прихожане зашикали на появившегося в церкви воеводу, человека набожного, не пропускавшего обычно ни одной церковной службы, и стали гнать прочь. Ближайшие к воеводе люди пытались защитить его. В церкви возникла свалка. Сконфуженный и разгневанный Францбеков покинул храм. По его распоряжению Никиту Агапитова схватили и посадили в арестантскую избу. Но тот не унимался и продолжал обличать воеводу.