Семен Дежнев — первопроходец

Иван пустил по следу собак. Лайки принюхались к едва заметным отпечаткам на снегу и рванулись вперёд. Вскоре раздался их яростный лай. Собаки остановились у корневища огромной толстоствольной лиственницы и принялись разгребать передними лапами снег, открывая отверстие норы.

   — Укрылся голубчик. Вот сейчас мы тебя и возьмём, — сказал охваченный охотничьим азартом Беляна. — Приготовь-ка, Семейка, кусок бересты и подожги. А вы, братцы, раскиньте над норой сеть.

Иван отогнал собак и прикрикнул на них, чтоб утихомирились. Дежнёв высек с помощью огнива и трута огонь и подпалил бересту.

   — Давай сюда ещё пригоршню мха, — распоряжался Иван. — Мох хорошо чадит и даёт много дыма. Сейчас мы выкурим его, голубчика.

Мох нетрудно было собрать со стволов старых замшелых деревьев. Беляна сам выхватил у казака ком мха, запалил его от горящей бересты и сунул в отверстие норы. Через некоторое время из норы выскочил охваченный страхом гибкий зверёк, и вот он уже бился в сетке, словно пойманная рыба. Беляна мёртвой хваткой сдавил соболю шею и, удостоверившись, что он бездыханен, бросил в мешок.

Выследили и другого соболя на макушке разлапистого кедра. Заметили соболя и собаки, разразившись разливистым лаем и подпрыгивая вокруг дерева.

   — Кто снимет его метким выстрелом? — обратился Беляна к казакам. — Старайтесь попасть в глаз. Кто возьмётся?

   — Разве попадёшь в глаз? Всё равно что в горошину целиться.

   — Дозволь, Иван, мне, — вызвался Семён.

   — Стреляй, коли ты такой меткий.

Дежнёв взялся за лук, натянул тетиву, прицелился, выпустил стрелу. Поражённый стрелой соболь упал в снег. Беляна поднял убитого соболя, оглядел и протянул Семёну Ивановичу.

   — Это твой по праву. Неплохой выстрел, казак, где это ты так наловчился?

   — С малолетства с тятенькой на охоту ходил, присматривался. А потом и сам, случалось, стрелял куропаток, белок. У нас на Пинеге, почитай, всякий мужик охотник.

Другой раз, уже ранней весной, но ещё по снегу, Дежнёв оказался на нижнем Алдане. В составе маленького отряда, который возглавлял Василий Бугор. На Лене Бугра считали уже старожилом. Это был человек неуёмный, размашистый, шумливый, задиристый, к тому же заядлый охотник. Пожалуй, главным качеством этого человека, имевшего чин десятника, было правдолюбство, готовность протестовать против всякой неправды, стоять за справедливость. А таких правдолюбцев, как известно, далеко не все любят.

Ехали верхом по берегу Лены, а потом Алданом. Если отряд отправлялся за сбором ясака, начальник острога предоставлял казённых лошадей. Далеко не у всех казаков имелись собственные кони. Обзаводились своими лошадьми те, у кого успешно шёл личный пушной промысел и кто уже имел семью и кое-какое хозяйство.

Лишь в тех случаях, когда казак отправлялся в дальний поход, который мог затянуться на многие месяцы или даже годы, неизбежно приходилось обзаводиться личными лошадьми. Даже если ради этого приходилось влезать в долги, обращаться к услугам ростовщика.

Перед выходом отряда за ворота острога сам Ходырев давал напутствия:

   — Напоминаю, казаки... Строго запрещается продавать нерусскому населению оружие. Речь веду о всяком оружии, как и о боеприпасах, будь то пищали, порох, свинец, сабли, копья, панцири. Плохо будет тому, кто нарушит сей запрет.

   — А что будет? — с дерзким вызовом спросил Бугор.

   — Батогами будет бит, — ответил Ходырев.

Уже в пути Бугор сказал Дежнёву:

   — Слыхал, что говорил Парфён? Запрещается, мол, продавать туземцам всякое оружие. А торговые и промышленные люди чихали на сей запрет, коли выгода превыше всего.

   — Откуда знаешь?

   — Знаю, коли говорю. Оружие ценится высоко, и за него можно получить много пушнины. В этом деле и Михайло Стадухин не безгрешен.

   — Михайло-то здесь при чём? Не купчина, рядовой казак, как все мы.

   — Не скажи, Семён. Ты вот рядовой казак. Дали тебе угол в гарнизонной избе. А Михайло, не твоего поля ягода, поселился в избе торгового человека Васьки Щукина. Сам охотой не промышляет, а пушнину у казаков и якутов скупает. Значит, деньжонки водятся. С купцами здешними какие-то дела имеет. Слышал я, что связи его с купечеством тянутся ещё с Устюга.

   — Пожалуй, что так.

   — Знаешь, ещё чем он занимается, Михайло этот?

   — Чем?

   — Деньги нуждающимся казакам в долг даёт. Чтоб ты потом в двойном размере тот долг ему возвращал. Кому снаряжаться в поход и денег на полное снаряжение не хватает, идут на поклон к Стадухину. Выручай, брат Михайло. Рискует, конечно, Стадухин. Может его должник и не вернуться из дальнего похода. Поразит его стрела туземца или замёрзнет где-нибудь на горном перевале, или в бурной реке потонет, или просто болезнь подкосит. Всякое может приключиться. Всё же рискует Михайло и находит свою выгоду.

   — Я-то думал, что он просто самоуверенный и заносчивый мужик. А он ещё и хищник.

   — Это ты верно заметил. Человек денежный, алчный, с купцами связан. Оттого и самоуверен, заносчив. Помяни моё слово. Наверное, никогда не подымусь выше десятника. Таких, как я, у нас не любят. А этот высоких чинов достигнет.