Семена прошлого

Я была тронута силой его веры. Слезы навернулись на мои глаза, и странное чувство чистоты, счастья и окрыленности как бы очистило меня от всех злых, подозрительных дум.

Барт, ты не можешь совсем погрязнуть в злобе и зависти, когда ты так поешь. Нет, не может быть поздно спасти тебя, еще не поздно…

Нет ничего удивительного, что Мелоди полюбила его. И Тони не может отвернуться от такого мужчины, как он.

Его голос возвышался, перекрывая тоненькие голоса близнецов. Я была вознесена силой и величием гимна. Я опустилась на колени и склонила голову

— Спасибо тебе, Господь, — прошептала я — Благодарю Тебя за спасение моего сына.

Я вновь не могла оторвать от Барта глаз И вновь я верила в Дух Святой и деяния Божьи. Но тут неожиданно в моей памяти всплыли слова Криса.

— Нужно беречь Джори, — предупреждал меня Крис годы назад. — Его иммунная система повреждена. Ему нельзя находиться на холоде и в сырости, иначе эта сырость проникнет в его легкие…

И снова я была в смятении, и снова я понимала интуитивно, что Барт никак не может определить для себя границы праведного и грешного.

Сильный голос Барта выводил завершающие ноты гимна.

Ах, если бы Синди слышала его теперь!

Если бы когда-нибудь они спели вместе, если бы их талант соединил бы их — и они стали наконец друзьями.

Когда все кончилось, аплодисментов не последовало. Была такая тишина, что я боялась, что кто-нибудь услышит удары моего сердца.

Близнецы смотрели, как зачарованные, на Барта своими широко распахнутыми голубыми невинными глазами.

— Спой еще, дядя Барт, — попросила Дайдр — Спой про гору.

Теперь я чувствовала, что дети не зря пришли в часовню.

Барт запел безо всякого аккомпанимента. Я была потрясена, такой талант, а он зарывал его в своем офисе

— Ну, хватит, племянник, — сказал Джоэл, когда второй гимн был окончен — Сядьте, и начнем сегодняшнюю службу.

Барт послушно сел и посадил возле себя детей. Он так трогательно обнимал их, что я снова была тронута до слез. Может быть, он любит своих племянников? Может быть, он лишь притворяется в своей строгости к ним, потому что они напоминают ему о тех, дьявольском отродье?

— Давайте склоним головы и помолимся, — сказал Джоэл.

Я тоже склонила голову.

Я с недоверием слушала его молитву. Голос Джоэла звучал так проникновенно, так сочувственно по отношению к тем, кто никогда не испытывал счастья «спасения» и жизни во Христе.

— Когда вы открываете христовой любви свое сердце, оно заполняется любовью. Вы найдете во Христе преисполнение Божьего завета. Откройте же свое сердце Богу и Сыну Божьему, который умер за вас и был распят на кресте, приняв муки за род человеческий. Так сложите же свои щиты и мечи, все свои грехи с себя; избавьтесь от алчности и властолюбия. Бегите от своего сладострастия, от вожделения тела, от похоти. Оставьте земные влечения для удовлетворения своих страстей; они ненасытимы. Верьте! Следуйте учению Христа, верьте ему, — и вы будете спасены. Спасены от зла, от нечистых вожделений. Спаситесь, пока не пробил час!

Его фанатизм, его фигура казались мне зловещими, пугающими. Отчего же я не верила его словам, как поверила я прекрасному голосу Барта? Отчего в воображении моем при этом вставала картина ветра, дующего в окна спальни Джори; дождя, заливающего его кровать? Мне даже показалось, что я предала Джори, на минуту поверив в благообразность Джоэла, в искренность его проповеди.

Но проповедь на этом не закончилась. Неожиданно Джоэл перешел на обыденный, разговорный тон, будто он обращался персонально к Барту:

— В деревне моментально пошли пересуды о том, что мы возвели в своем горном поместье храм Божий для поклонения Ему. Рабочие, которые возводили дивный храм и его изощренное убранство, конечно, рассказали жителям, что Фоксворты пытаются спасти свои души. И больше люди не мечтают о возмездии фамилии Фоксвортов, которые правили ими на протяжении почти двух веков. Да, они несли глубоко в душе своей обиду и жажду мщения по отношению к нашим себялюбивым и эгоистичным предкам. Они не позабыли о грехах Коррин Фоксворт, которая вышла замуж за своего сводного дядю; о грехах твоей матери, Барт, и грехах родного брата ее, которого она так любит. Под твоей же крышей они все еще совершают нечестивое кровосмешение, и она отдает ему свое тело, под этим голубым божественным небом они лежат нагие и предаются друг другу, как предаются и другим низменным страстям в этом аморальном, эгоистичном и невоздержанном обществе.