Семена прошлого

– Я ничего не могу объяснить вам, Кэти, – рыдала Тони. – Он просто не любит меня, вот и все.

* * *

Пролетел январь, наступил февраль, и мы отпраздновали тридцать первый день рождения Джори. Специально для него испекли гигантский торт в виде сердца, символизирующего подвиг святого Валентина, но этот символ подходил и самому Джори; торт был покрыт розовой глазурью, обрамлен белыми кремовыми розами, а в его середине было выведено имя Джори. Близнецы были в восторге, в особенности когда Джори задул свечи на пироге. Они сидели по обеим сторонам от отца на высоких стульчиках, и когда Джори собирался откусить от торта, они оба одновременно опередили его и набрали ручонками по горсти крема. Мы все в замешательстве смотрели, как они с наслаждением размазывают по личикам разноцветный крем, секунду назад украшавший настоящее произведение кулинарного искусства.

– Ну что ж, то, что осталось, все равно съедобно, – со смехом сказал Джори.

Тони молча поднялась, чтобы отмыть двух очень сладких и чумазых ребятишек. Барт следил за каждым ее движением грустными, жадными глазами.

Меня не покидало ощущение, что мы все пойманы, заперты здесь метелями и морозом и вынуждены жить бок о бок, причем некоторые из нас явно любят того, кто предназначен не им.

Пришел день, когда метели отступили и Крис мог уехать обратно в свой исследовательский раковый центр, работа в котором грозила никогда не завершиться.

Еще пару раз непогода задерживала Криса в Шарлотсвилле, и недели без него тянулись безнадежно и уныло, хотя каждый день мы переговаривались по телефону, если была в исправности линия. Но это не были душевные, долгие разговоры. Я каждый раз не могла избавиться от ощущения, что кто-то подслушивает нас по другому аппарату.

В четверг Крис позвонил и сообщил, что завтра он будет дома; чтобы мы растопили пожарче камин, приготовили жаркое с пылу с жару и свежий салат и чтобы я надела ту белую новую ночную сорочку, которую он подарил мне на Рождество.

Стоя у окна наверху, я с нетерпением ожидала, когда из-за поворота покажется его голубая машина. Как только она появилась, я поскорее бросилась в гараж. Мы встретились, как разлученные надолго молодые любовники, у которых не было шанса обняться и поцеловаться. Но только когда мы оказались за закрытыми дверями наших комнат, я обняла его и прижалась к нему.

– Ты замерз. Чтобы тебя разогреть, я для начала перескажу тебе все скучные новости в деталях. Сегодня вечером я вновь слышала, как Джоэл твердил Барту, что Тони нужны от него лишь деньги.

– А может, правда? – спросил бездумно Крис, покусывая мое ухо.

– Вряд ли. Думаю, она искренне любит его, но не знаю, проживет ли долго их любовь. Я слышала, что, когда они поехали в Нью-Йорк, Барт вновь накинулся там на Синди, всячески унижая ее прилюдно в ночном клубе, а Синди впоследствии написала мне, что Барт оскорбил Тони, когда та пошла танцевать с другим мужчиной. Он был очень груб, и это так шокировало Тони, что она уже не может относиться к нему по-прежнему. Наверное, она напугана его ревностью.

Крис вопросительно поднял брови, хотя и не напомнил мне, как всегда, что Барт в некотором смысле весь в меня.

– А как Джори?

– Он превосходно приспосабливается к жизни, но грустен и одинок и все еще ждет, что Мелоди напишет ему. Иногда я слышу, как он во сне зовет ее. Иной раз по ошибке называет меня Мел. Я нашла в «Вэрайети» небольшую заметку о Мелоди. Она работает в их прежней балетной компании. С новым партнером. Вчера показала заметку Джори, полагая, что он уже знает. Его глаза стали пустыми, он отвернулся, бросил работу над своим лучшим зимним пейзажем и отказался продолжать. Я отложила этот пейзаж; надеюсь, он еще примется за него.

– М-да… Ничего, все когда-нибудь пройдет.

С этими словами он обнял меня, и мы растворились друг в друге, в том экстазе любви, который мы сами создавали для себя.

Время пролетало, занятое для меня тривиальными заботами. Теперь частыми стали перепалки между Тони и Бартом. Они спорили по поводу справедливости отношения Барта к Синди, которую Тони полюбила, и по поводу их ссоры на вечере в Нью-Йорке. Барт по-прежнему был подозрительно ревнив.

– Ты не должна была идти танцевать со случайно встреченным мужчиной! – накидывался на нее Барт.

И тому подобное. Часто они спорили даже по поводу близнецов, как следует их воспитывать. Так что вскоре размолвка между ними превратилась в долговременную вражду.

Мы все действовали друг другу на нервы. Вид, звук, близость нашего существования – все сплелось в клубок противоречий.

Я никак не вмешивалась в конфликт Тони и Барта и вообще старалась не торопить события. Я видела, что они должны были сами разобраться в том, что же их разделяет. Мое вмешательство лишь осложнило бы и без того затянувшийся конфликт. Барт вновь стал посещать окрестные бары, часто возвращаясь только к утру. Я подозревала, что он проводит ночи в борделях либо просто нашел кого-нибудь в городе. Тони проводила много времени с близнецами. Джори пытался учить их говорить и даже танцевать, и, конечно, она проводила много времени и с Джори вдвоем.