Семеро братьев

Э р о. А еще и так говорят: кто сделает это весной, когда кукушка уже откуковала, тот сразу поймет вороний язык и узнает свое прошлое.

Ю х а н и. Ах, братец, какую ты чушь несешь! Неужто прошлое и без того не известно каждому, хотя бы он ни кусочка не отведал змеиного мяса? Вот когда Эро показал, какой он умник. Не умник, а глупый баран! И узнает свое прошлое! Разве путный человек так скажет? Эх ты, бедняга!

А а п о. Погоди, Юхани. Он сказал это либо по глупости, либо опять вздумал позубоскалить. Как бы там ни было, он навел нас на дельную мысль. Стоит подумать над его словами, из них можно выудить кое-какой толк. Знать, что с тобой было раньше, — это ведь, в некотором смысле, великая мудрость. Если ты с умом рассудишь, какие посевы пережитых дней принесли тебе пользу, а какие — вред, да согласно этому направишь свою жизнь и труд, так будешь умницей. Кабы и у нас раньше открылись глаза, не бродили бы мы теперь, как цыгане.

Ю х а н и. Как волчата под открытым небом. Но что сделано, того не воротишь.

Т у о м а с. Что потеряли в Юколе, мы живо наверстаем в Импивааре. А ну-ка, братцы, подите все сюда да возьмитесь за воз. Надо подсобить Валко, пока не выбрались из болота. Все сюда! Вон как колеса вязнут в тине — на целую четверть!

Беседуя, они спустились по песчаному склону, пересекли ровный луг Матти Сеуналы, потом частый ельник и остановились у Сомпиосуо. Мрачным казалось это болото. Грязные, топкие лужи на его поверхности чередовались с мшистыми кочками, изобиловавшими клюквой; там и сям, уныло покачиваясь на ветру, стояли низенькие, чахлые березки. Посередине болото суживалось, и почва тут была тверже. Здесь росли маленькие сосенки в моховом уборе, а на кочках торчали темно-зеленые, с крепким запахом, кусты голубики. Отсюда к противоположному краю болота, где опять начинался темный лес, вела плохонькая дорога, по которой и двинулись братья. Одни, рядом с Валко, тянули за оглобли, другие подталкивали повозку. Наконец, хотя и не без труда, они пересекли болото и, снова оказавшись на сухой земле, зашагали по изрезанной корнями деревьев дороге, тянувшейся шагов на пятьсот. А потом перед ними открылась усеянная пнями поляна, и здесь, у подножия изрытой пещерами горы, кончился их путь.

В былые дни дед братьев, человек работящий, разделывал здесь чащобы и выжигал уголь в больших угольных ямах. Немало повалил и пожег он леса вокруг этой горы, не одно поле засеял и проборонил деревянной бороной-суковаткой, а осенью набивал свой овин богатым урожаем. На краю поляны еще и сейчас стояли развалины, указывая место его бывшего лесного овина, откуда он потом вывозил домой готовое зерно, оставляя солому до санного пути. Поодаль от развалин, на опушке виднелось черное дно огромной угольной ямы, в которой он выжигал из поваленных на подсеках деревьев звенящие угли. В поте лица трудился под знойным солнцем этот старательный хозяин Юколы. А когда наступала ночь, он отдыхал в землянке, покрытой дерном, и караулил свои угольные ямы. В этой-то землянке и решили теперь временно пожить братья.

Обширна усеянная пнями поляна, но дальше ее границ глаз все равно ничего не видит: с востока, юга и запада она закрыта лесом, а с севера — высокой горой. Но стоит только подняться на вершину горы, увенчанную короной редких елей, как перед глазами откроются далекие горизонты. К югу, прямо под ногами, увидишь упомянутую отлогую поляну, за ней темный, дремучий лес и потом болото Сомпиосуо, а там, на самом небосклоне, поднимается ввысь синеющая гора Тэримяки. К северу Импиваара не так крута; ее склон, где прежде тоже была чащоба, теперь порос молодым березняком, и по утоптанным, без единой травинки, тропам прыгают тетерева да уныло посвистывают рябчики. К востоку виднеется песчаный скат с сосновым бором, а к западу — неровные, поросшие мхом скалы; тут и там на мшистых вершинах можно увидеть сосну, не высокую, но густую и развесистую. За соснами, в тысяче шагов от поляны, сверкает светлое, обильное рыбой озеро Ильвесъярви. Но больше, сколько ни смотри, едва ли что увидишь. Повсюду вокруг темнеет безбрежное море лесов. Правда, на северо-востоке заметны еще смутные очертания имения Виэртола, а далеко-далеко на северо-западе — серая колокольня церкви. Такова была местность, где решили поселиться братья Юкола.

В этот вечер они расположились возле угольной землянки, распрягли усталую Валко, привязали на шею колокольчик и пустили пастись; потом натаскали пней и коряг и развели на поляне веселый костер. Симеони поджарил на огне салаку и говядину и напек репы на ужин, а остальные братья возились вокруг телеги, разгружая воз и расставляя по местам вещи. Когда все было сделано и поспела еда, братья уселись на поляне и принялись за ужин. Солнце уже скрылось за горой.

С и м е о н и. Стало быть, это наша первая трапеза на новом месте. Дай бог, чтоб все наши трапезы здесь протекали так же мирно и счастливо.

Ю х а н и. Да, пусть нам всюду сопутствует счастье, большое счастье, — за что бы мы ни взялись.

А а п о. Мне хочется сказать о самом важном.

Ю х а н и. Ну, выкладывай.