Семеро против Ривза

— А потому, душа моя, что ты такой апатичный и на любое мое предложение отвечаешь: «Нет». А с тех пор как отошел от дел, ты бродишь как неприкаянный, и я сочла своим долгом попытаться чем-то тебя заинтересовать, познакомить с новыми людьми, людьми выдающимися.

— Хм, — изрек мистер Ривз. — Какие-то они чересчур надутые, слишком уж снобы, ты не считаешь?

— Ну, а откуда у человека могут появиться новые интересы в жизни, если он не встречается с новыми людьми? — продолжала миссис Ривз, пропустив мимо ушей его замечание.

— Так-то оно, конечно, так, — согласился мистер Ривз. — Да только…

— Это такая любезность со стороны мистера Хоукснитча, что он постарался привезти их сюда, чтобы ты не скучал в воскресный вечер, — не отступалась миссис Ривз. — Он же хочет помочь тебе, душа моя. Он считает, что такой интеллигентный человек, как ты, должен активно интересоваться искусством, музыкой, литературой, и он сказал, что познакомит тебя со своими друзьями из мира искусств…

— Это еще для чего? — не сдавался мистер Ривз, вспомнив о мистере Хьютоне.

— Но, душа моя, леди Блейкбридж очень точно заметила: если ты не будешь au fait [23] всего, ты просто не сможешь вращаться в обществе…

— А я не уверен в том, что мне так уж этого хочется, — заметил мистер Ривз.

— Ты никогда не ходишь теперь в театры, — только в кино…

— Куда дешевле, да и больше получаешь удовольствия за свои денежки, — упорно стоял на своем мистер Ривз.

— Ты никогда не ходишь в концерты или на выставки картин, не читаешь хороших современных книг, например, таких, какие пишет Вернон Трейл…

— Судя по сегодняшним отзывам, не такое уж она диво! Как видно, распутная бабенка — только и всего!

— Глупости! Просто это их манepa выражаться, — недовольным тоном произнесла миссис Ривз. — Решили немножко пошутить на ее счет… среди своих. А так — они ее очень любят.

— Ну, я иначе понимаю шутки, — сказал мистер Ривз. — И мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь так меня любил.

— Как это неумно! — воскликнула миссис Ривз. — Ты столько лет провел в конторе, что забыл, как люди ведут себя в обычной жизни.

— Доля истины в этом есть, — признал мистер Ривз. — И все же…

— Надо же наконец стать человеком, приобщиться к культуре, — настаивала миссис Ривз, бессознательно цитируя мистера Хоукснитча. — Ну, почему ты не умеешь сходиться с людьми?

— Очень даже умею, черт побери, — заявил мистер Ривз.

— Ну, конечно, со всякими ужасными субъектами, вроде Джо Саймонса! А вот когда попадаешь в общество людей из высших классов, так молчишь, воды в рот набравши. У тебя комплекс неполноценности!

— Какой же может быть комплекс неполноценности, когда я у себя дома! — возмутился мистер Ривз.

— В том-то и дело! — торжествующе воскликнула миссис Ривз, ловя его на слове. — Если ты перестанешь знаться с жалкими прихлебателями, вроде Джо Саймонса, а начнешь встречаться с настоящими людьми, ты поймешь разницу. Ты думаешь, мне приятно, что мой муж ведет себя, как серый, неотесанный делец?

— Подумаешь! — сказал мистер Ривз. — А кто, скажи на милость, оплачивает эти побрякушки и эти разглагольствования? Дельцы!

— Ох! — патетически вздохнула миссис Ривз. — Право же, душа моя, если ты хочешь что-нибудь получить от своего нового образа жизни, ты должен расстаться с этой торгашеской привычкой оценивать все на деньги. Предположим, тебе и в самом деле приходится немножко раскошелиться, так разве ты не получаешь взамен куда большие ценности?

— Разрази меня гром, если я вижу их, эти ценности, — сказал мистер Ривз.

— Но ты же по-настоящему и не пытался их увидеть. А все из-за предвзятого взгляда на вещи, от которого ты не можешь избавиться. Тебя знакомят с леди Блейкбридж, а ты потом только и делаешь что поносишь ее друзей. Ты просто груб с мистером Хоукснитчем, который так старается ради тебя.

— Терпеть не могу этого малого, — заявил мистер Ривз, скривив губы, точно ему в рот попала какая-то мерзость. — Какой-то он невсамделишный, с души воротит.

— Знаешь, если он вызывает в тебе такие чувства, лучше нам, пожалуй, оставить тебя в покое, но каково все это мне слышать, — мне, которая из кожи вон лезет, чтобы сделать твою жизнь счастливей…

— Ну, хватит, хватит, — прервал ее мистер Ривз. — Давай прекратим это.

— Но ты все-таки попытайся, душа моя! Ну, пожалуйста, постарайся приобщиться к культуре.

— Хм, — произнес мистер Ривз, не желая связывать себя никакими обещаниями.

Он выключил свет и настроился на сон. В комнате долго царила тишина.

— Послушай, Джейн! — вдруг произнес мистер Ривз.

— Да, душа моя!

— Этот твой мистер Энси — большой знаток вин, да?

— Я ведь тебе уже говорила об этом.

— Ну, конечно, — сказал мистер Ривз, прыская в простыню, совсем как за столом он прыснул в салфетку. — Считает кларетом Волней девятнадцатого года. Ха, ха, ха! О, господи, господи! Ха, ха, ха! «Я сначала допью этот дивный кларет». Ха, ха, ха!

Миссис Ривз промолчала; мистер Ривз еще немного похихикал, и тишина ночи поглотила все звуки.

ШЕСТЬ