Семеро против Ривза

«Дорогая леди Стоун,

Очень признателен за Ваше письмо от 17-го сего месяца, в ответ на каковое спешу уведомить Вас, что не смогу позавтракать с Вами, как Вы предлагаете, поскольку уезжаю заграницу на неопределенный срок.

В надежде, что это не очень нарушит Ваши планы, остаюсь, преданный Вам.

Джон Ривз».

— Ты не написал, что больше не будешь встречаться с ней, — заметила миссис Ривз.

— Это само собой вытекает из того, что здесь написано: «уезжаю заграницу на неопределенный срок», — пояснил мистер Ривз.

— А почему ты пишешь «преданный Вам»? Это выглядит так, словно ты обещаешь сохранять ей верность.

— Что за вздор! — взорвался Ривз. — Могу написать «искренне Ваш», или «уважающий Вас» или еще что угодно по твоему выбору.

— Напиши «искренне Ваш», хотя боюсь, что это совсем не искреннее письмо, — сказала миссис Ривз, несколько обезоруженная этой двойной капитуляцией. — И когда же мы можем двинуться в путь?

— Как только ты пожелаешь, — не задумываясь, ответил мистер Ривз, поглощенный переписыванием письма набело.

После этого сгущенная атмосфера в доме Ривзов заметно разрядилась. Даже Марсель снова стала держаться более или менее терпимо. И все же подспудно еще ощущалась какая-то натянутость. Миссис Ривз не полностью излечилась от своих подозрений. В лучшем случае она забыла и простила лишь наполовину. Всякий раз, когда мистер Ривз собирался отлучиться из дома, его спрашивали, куда он направляется, — спрашивали ласково, как бы мимоходом, но не без задней мысли. Дважды, после того как он заявил, что идет в клуб, миссис Ривз звонила туда под каким-то пустым предлогом, желая удостовериться, что он действительно там. И это раздражало мистера Ривза. Пасть жертвой несправедливых подозрений было уже само по себе достаточно скверно, но еще того хуже — чувствовать, что ты вынужден перед ними капитулировать. У мистера Ривза подсознательно сложилось неприятное ощущение, что в его маленькой монархии женская половина грубо захватила в свои руки бразды правления.

Возникла еще одна непредвиденная трудность. Куда отправиться? Мистеру Ривзу было совершенно все разно. Заграница везде заграница, любое место не хуже другого. Лишь бы это стоило не слишком дорого. Миссис Ривз понятия не имела о том, где именно расположены фешенебельные курорты, куда стекаются все «настоящие» люди. Эдуард VII, припоминала она, ездил в Баден, но ведь то было до войны. Его незадачливое величество Эдуард VIII ездил в Австрию. Но следуют ли теперь «настоящие» люди по стопам Эдуарда VIII? Миссис Ривз не была в этом уверена. Марсель грезила Парижем, но миссис Ривз помнила, как отозвалась об этом городе Бекки Бэрден.

Не зная, на что решиться, миссис Ривз улучила момент, когда мистера Ривза не было дома, и позвонила своему частному поверенному в светских делах мистеру Хоукснитчу.

— А что это вам вздумалось ехать сейчас заграницу, дорогая? — спросил Энси, не дав ей закончить свои объяснения. — Сезон же здесь еще в разгаре.

— Этого требует здоровье мистера Ривза, — лицемерно пропела миссис Ривз в телефонную трубку. — Доктор говорит, что он должен уехать заграницу немедля.

— Какая досада! — сварливо сказал Энси. — До чего ж вам не везет, дорогая. А что с ним такое?

— Сердце, — горестно вздохнула миссис Ривз. — Что-то не в порядке с сердцем. Я должна увезти его заграницу и окружить заботой, но мне бы очень хотелось поехать туда, куда теперь ездят.

— А почему бы вам просто не отправить его заграницу одного? — цинично спросил Энси.

— О, нет, я немогу этого сделать, никак не могу, — сказала миссис Ривз тоном бескорыстного самопожертвования, в то время как перед глазами ее возникло ужасное видение Джона и Марджел, весело и скандально предающихся совместным утехам на каком-нибудь веселом заграничном курорте.

— Но вы никак не можете сейчас уехать, — решительно запротестовал Энси, испугавшись, что легкий заработок может уплыть у него из-под носа. — Как же мы с Игги завершим отделку вашей гостиной?

— А нельзя ли отложить это до нашего возвращения? — робко спросила миссис Ривз. Теперь, в связи с отъездом заграницу, соблазн декорировать гостиную для светских приемов несколько утратил свою притягательную силу. К тому же совесть громко напоминала миссис Ривз, что мистер Ривз еще не поставлен в известность о том, в какую сумму обойдется ему эта реформа, — вернее, о том, что это вообще должно ему во что-то обойтись. Она даже надеялась в душе, что ей удастся убедить Энси отказаться от этой затеи. В этом заблуждении она пребывала недолго.