Семья

Никанорыч хитро прищурился. Знал он, какой якорь лежит по эту сторону Яви, и как он будет тянуть молодого волхва сюда.

— Для меня это не помеха, — усмехнулся Никита. — Могу и в воду шагнуть.

— Мы вот что сделаем, Никита Анатольевич, — решил егерь. — Я напротив того места на восточном берегу повешу красную тряпицу, если нас вздумают турнуть отсюда. Как появишься — сразу смотри на сигнал. Не будет тряпки, смело шагай. Здесь все свои. Мурашу передам свой наказ, если не доживу до следующего прихода.

— Получается, в Боровичи мне идти не стоит, — задумался Никита.

— А какие планы, если не секрет?

— В Москву надо. Аниту и Настю проведать. Дело есть у меня к ним. Знаешь о них что-нибудь?

Никанорыч почесал затылок, призадумался.

— Давненько о них не слышал, если честно. Когда последний раз с Петром Григорьевичем виделся, понял, что они замуж вышли. Анита за Годунова, а Настя за княжича Давлетова. Наверное, уже деток нарожали. Извини, Никита Анатольевич, ничем не могу помочь. Я тут как сыч сижу, с медведями разговариваю.

Никанорыч кисло улыбнулся, но заметив, что Мураш с парнями уже накрыли стол и зовут ужинать, встрепенулся. Никиту посадили как почетного гостя во главу угла, налили медовухи. Еда, как всегда, была простой, но сытной. Пока угощались, волхв рассказал о себе, о Даше, что у него родился сын. Скупо обрисовал свою жизнь. Она была интересна только тем, кто жил в родной Яви, а эти люди, связанные с ним стариком Анциферовым, особенно и не настаивали на подробностях. Все живы-здоровы? Ну и ладно!

— В Тверь тебе лучше не заезжать, — сказал Мураш, когда услышал о планах Никиты. — После побега здесь целый месяц «осовцы» жили, всю кровь выпили. Думали, что ты прячешься на кордоне или захочешь сюда прийти, чтобы переждать суету. Они же не знали, что уже им ручкой помахали.

Они стояли на улице после сытного ужина и тихо переговаривались. Никита все-таки опасался молодых егерей. Свои-не свои, а надежда была только на проверенных людей. Поэтому о планах за столом вообще не говорил. Семья, дети, нейтральная информация, шуточки. Если кто-то завербован людьми княжича Андрея, ему лучше оставаться в неведении. Усыпить парней и вычистить память последних часов перед своим уходом? Но ведь Никанорыч против них не сказал плохого слова.

В чем-то Мураш был прав. Сейчас не самое лучшее время появляться в особняке Сабуровых. Во-первых, туда обычным путем не попадешь. Где брать пропуск? Кто обеспечит скрытность передвижения по городу? Лютый? Вряд ли он согласится рисковать своим положением. Во-вторых, даже наличие демона не даст гарантии. Засекут маги возмущение эфирных полей, и мигом окружат особняк. Нет, здесь надо действовать по-другому. Попасть в Москву, и уже оттуда через Сеть или с оказией подать весть родителям, что с Дашей все хорошо, что они стали бабушкой и дедушкой.

Как бы не сопротивлялась Тамара его очередной авантюре, она понимала невозможность задержать мужа. Долг, кровь, Сила — все компоненты в совокупности, придававшие характеру мужа неусидчивость и желание все делать хорошо только своими руками, отрывали его от семьи.

Никите удалось отстоять свою позицию. Ему нужны Анита и Настя в родной Яви. Особенно Настя, овладевающая знаниями по биоинженерии. Капсулы можно создать оригинальные, а вот обслуживание требовало специалистов. Помимо всего Никита хотел выяснить, улеглась ли волна княжеского гнева после его побега, и что можно исправить для дальнейших взаимоотношений. В этой Яви есть много полезного.

— Ты за Лукьяна и Семена что можешь сказать? — поинтересовался Никита у молодого товарища. — Сколько времени их знаешь?

— Они из Боровичей, — Мураш сковырнул носком сапога мерзлый ком земли. — В егеря нанялись года полтора назад. Обычные парни, ничего плохого за ними не замечал. Общаемся, водку вместе пьем.

— Их не могли раньше через «осовцев» завербовать?

— Знаешь, Никита Анатольевич, что скажу, — Мураш ненадолго задумался. — Если тебя что-то беспокоит, я сам все сделаю. Да и старик тоже мне шепнул, чтобы языком при парнях меньше чесал. Просто не хочется облыжно обвинять людей, понимаешь, боярин?

— Да, — Никита хлопнул Мураша по плечу. — Пошли в дом. Отдохнуть хочу. Вставать рано придется.

****

Утренние сумерки еще не вступили в свои права, и на стылом небе ярко блестели звезды, цепляясь за верхушки высоких сосен, а Никита уже был готов покинуть кордон.

Егеря хлопотали возле печи, от которой по большой комнате распространялось тепло. Мураш приготовил незатейливый завтрак: яичницу с салом в огромной чугунной сковороде. Ели сосредоточенно и без лишних разговоров. Никанорыч сунул маленькую сушку в стакан с чаем, размочил ее и отправил в рот. Тщательно прожевал.