СемьЯ

Лицо у Саши болело так сильно, что кружилась голова. Нос вообще не дышал, во рту все солоно от крови. Саша пальцами коснулась глаз, и тут же дернулась от острой боли. На руках остался багрянец.

– Ты молодец, – бормотал кто-то совсем рядом. Влажные причмокивания, как будто человек целует чужие щеки. – Ты справилась, видишь…

– Не могу-у… – подвывала незнакомка.

Саша вспомнила женщину в ярко-лиловом пиджаке с золотистыми пуговицами. Вспомнила ее умирающего мужа.

Вспомнила удар. И вот теперь машина.

Кажется, Сашу уложили под задними сиденьями, прямо на резиновые грязные коврики. Накрыли старой простыней.

И вывезли куда-то.

От страха внутри все сжалось в комок. Саша не смогла бы шевельнуться, даже если от этого сейчас бы зависела ее жизнь. Руки и ноги едва двигались – светло-синий провод или кабель, которым ее туго связали, не давал надежды на спасение. Рот заткнули кляпом. Но если потянуть за тряпку пальцами…

– Она девочка. Ребенок совсем, – бормотала женщина, всхлипывая.

– Она помогает нашей семье, видишь?.. Ты все сделала правильно. Это ради Ники.

Незнакомка застонала.

– Заткнись. Даже не смей сейчас…

– Ты молодец, Лерочка, моя молодец… Иди сюда… Вот так, да… Да. Ты же знаешь, что я болен, меня не вылечить. Но вы не должны страдать, и эта девушка спасает вас, тебя и Нику.

– Мы не можем так… Она ребенок…

– Ты молодец, молодец… – слово вязло в ушах, двоилось и эхом разносилось в голове. Саша почти не дышала. – Ты спасаешь свою дочь. Ты помогаешь своему мужчине. Ну, не так же все и страшно, никто даже не заметил…

– А вдруг кто-то видел нас из окна?! И что тогда?..

– Мы все сделали правильно. Номера замазаны грязью, машина брата, он ею давно не пользуется, она еще год простоит в гараже… Никто ничего не узнает. А ты меня – меня, слышишь? – спасешь. Ты лучшая из женщин на земле. Только ты и понимаешь…

– Хватит.

Кажется, она рубанула рукой воздух. А он, тот мужчина, вновь принялся влажно целовать ее лицо.

Саша чуть пошевелилась. Кажется, кроме разбитого носа, все было в относительном порядке. Надо попытаться нащупать ручку, рвануться из этой тесной машины и побежать со всех ног, знать бы еще, куда ее завезли…

Побежать. Ноги, связанные электрическим проводом, никуда не побегут. Но и сомнений по поводу того, что с ней собираются сделать, у Саши не осталось.

– Я все равно не могу… Это кошмар.

– Тогда просто выйди из машины. Когда все закончится, я позову. Поможешь мне отнести…

– Я делаю это ради тебя, – прошептала она сквозь зубы, чеканя каждое слово. Голос охрип. – Только чтобы ты не представлял, как я, или как… Не хотел сделать это с нами. Эта девочка… она не заслужила…

– Пожалуйста, – проскулила Саша. – Пожалуйста, не надо… Умоляю вас…

Что ей делать?! Саша прокручивала в голове тысячи фильмов про похищения людей, пыталась вспомнить, что говорили герои в таких ситуациях, но ничего не выходило. Если бы только вернуться чуть назад, она бы все изучила, прочитала, нашла бы верные слова, ведь эта женщина и так сомневается…

– Я никому не скажу, – кажется, во рту хрустели зубы, кровь липла к языку. – Никому. Только выпустите меня, и я…

Женщина дернулась, дернулось ее кресло, больно врезалось в Сашины колени. Распахнулась дверца и тут же с треском захлопнулась.

В салоне повисла тишина.

Саша вжалась в пол. Ей хотелось так замотаться в пыльную простыню, чтобы никто и никогда не смог достать ее оттуда.

– С добрым утром, солнышко, – прошелестел ласковый голос. – Только не кричи, пожалуйста…

И вот тогда Саша закричала.

Эпилог

– Нет, НЕТ!!! Я не буду, я никому не скажу, только не надо, пожалуйста, нет… – Саша орала и пятилась, махала перед собой руками, а Юра, тщетно пытаясь схватить ее за запястья, наступал.

– Саша, это я! – звал он. – Саша, все кончилось!

– Не хочу вспоминать, не хочу, не хочу… – рыдания водопадом рвались из груди. Слезы, копившиеся внутри так долго, хлынули несдерживаемым потоком. А у души есть слезы?..

Да нет же, это ведь она, Саша. Даже мертвая, но Саша. Конечно, она может плакать.

Юра обхватил ее руками. Крикнул:

– Хочешь забыть?

– Не хочу думать, не надо, боже… не надо…

Она затихла. Прижалась к Юре, спрятала лицо у него на плече. Слезы все еще текли по щекам.

– Ты хочешь забыть об этом? – повторил он. – Я могу сделать так, что этих воспоминаний не останется.

Саша закусила губу. Кивнула:

– Не хочу помнить…

Юра лишь чуть повел головой.

И слезы, все еще льющиеся из глаз, вдруг стали чем-то диким. Саша чуть отстранилась, коснулась пальцами щек и, убедившись, что они действительно мокрые, хихикнула.

– Я сейчас с ума сойду, – честно призналась она. – Что со мной происходит, а?..

– Любой душе тяжело принимать свою смерть, – Юра крепко держал ее за плечи.

– Да, но… Я плачу, но не знаю, почему. Я помню, как ты предложил… стереть какие-то воспоминания, да? И ты их стер?

– Да. Больше ты об этом не вспомнишь.

– Это… То, как я умерла?

– Да.

– И это… связано с тем мужчиной? У которого был сердечный приступ?

– Да.

– Ясно. Хорошо. Если я решила, что лучше избавиться от этого, то все правильно… Что еще ты можешь стереть?