Семья Берг

Все еще усмехаясь замечанию Мули «Когда мне все это не нравится» и настойчивому сватовству Муси, Павел пошел в другой магазин — купить ботинки. Опять расспросы — откуда он, что делал? Евреям до всего есть дело.

— Какие ботинки хотите, товарищ красный командир — со скрипом или бэз?

— Лучше без.

— Ну, бэз так бэз.

Ботинки были высокие, с длинной шнуровкой. Павел впервые попробовал завязать шнурки. Но загрубевшие пальцы бойца-кавалериста, привыкшие затягивать подпруги седла, держать поводья лошади, стрелять из пулемета и крепко сжимать рукоятку шашки, не слушались. Ему пытались помочь:

— Товарищ красный комадир, вы сделайте две петельки и потом перехлестните их — вот так.

Опять не вышло, и Павел смутился:

— Я уж лучше потренируюсь дома.

Но ему и дома никак это не удавалось. Он недоумевал: как же это маленькие дети учатся сами завязывать шнурки? Павел топтался в ботинках — шнурки развязывались, он надевал пиджак — тот свисал с плеч. Но трудней всего оказалось завязывать галстук — ничего не получалось. Он расстраивался, даже злился: да, тяжело привыкать к гражданской одежде. Решил: «Пусть гражданский костюм пока повисит до случая, а я все-таки куплю себе новую военную одежду».

9. В Третьяковской галерее

Павел вспомнил о Третьяковской галерее, про которую рассказывал ему художник Минченков в Каменске. Накануне он не успел туда пойти, но ему очень хотелось увидеть картину «Три богатыря», посмотреть на настоящего Алешу Поповича. А заодно увидеть картины пейзажиста Исаака Левитана. Он стал расспрашивать, где галерея и как туда пройти, но никто в общежитии не знал Москвы и не слышал про галерею. Только одна пожилая женщина-гардеробщица грустно и тихо спросила:

— А вам зачем туда, гражданин военный?

— Да вот хочу увидеть картины, особенно художников Васнецова и Левитана.

При звуках этих имен она слабо улыбнулась, как будто тень прошлого скользнула по лицу:

— Хотите, я дам вам путеводитель по Москве? Только, пожалуйста, с возвратом, он мне дорог как память.

— Спасибо, я обязательно верну.

Впервые присмотревшись к ней, Павел увидел на усталом бледном лице черты былой красоты и холености и решил: «Наверное, из бывших, какая-нибудь разоренная дворянка». Она протянула ему старое издание в хорошем переплете и с просящей улыбкой повторила:

— Только, пожалуйста, не забудьте вернуть. Это память.

— Обещаю, что верну. А вы бывали в галерее?

— Работала там, в прошлом я была искусствоведом.

Павлу стало неловко от мысли, что перед ним в гардеробной сидит образованная дама, которая, очевидно, потеряла все, что имела. Надо было как-то отблагодарить ее. Как? Он шел по площади, и навстречу попалась такая же немолодая женщина в ободранном старом пальто, с признаками истощенности в лице. Жалобным голосом попросила:

— Гражданин военный, купите цветы. Сама собирала.

Она протянула Павлу небольшой букетик полевых цветов. Покупка цветов ему в голову не приходила, но стало жалко эту женщину.

— Что же мне с ними делать?

— Подарите вашей невесте или даме, которая вам нравится.

Павел никогда цветов не дарил, а тут подумал: действительно, почему бы не подарить их гардеробщице? А заодно и дать денег этой женщине. Он купил букет, заплатил вдвое и принес гардеробщице-искусствоведу:

— Это вам, с благодарностью.

— Мне? — она уткнула лицо в цветы и заплакала, ее плечи дрожали. — Спасибо вам. Мне уже так давно никто не дарил цветов.

В тот день Павел опять дошел до Красной площади — полюбоваться Кремлем и пышным храмом Василия Блаженного. На этот раз у него был путеводитель и он читал о том, что видел. Строили этот собор два русских «мастера каменных дел» Постник Яковлев и Барма. Под собором они прорыли секретные ходы, ведущие в царский дворец в Кремле. По легенде, Иван Грозный приказал выколоть обоим строителям глаза, чтобы никто, кроме него, не знал этих ходов.

По Кремлевской набережной Павел пошел вдоль длинной величественной красной стены, заглядывая в путеводитель. Когда-то перед стеной был широкий и глубокий защитный ров, заполненный водой. В конце стены у Боровицких ворот он собрался свернуть на Каменный мост, но увидел вдали возвышавшийся золотой купол громадного белого храма. Он полистал книгу, там было указано, что на берегу Москвы-реки стоит храм Христа Спасителя. Тогда Павел решил подойти поближе и посмотреть. Он шел по улице Волхонке мимо старых двухэтажных домов, таких древних и ветхих, что некоторые уже покосились и грозили упасть; оконца в них были маленькие, подслеповатые. За углом улицы Ленивки Павлу открылся громадный сквер, а за ним — дворец Музея изящных искусств. Он прочитал, что музей построен в 1912 году архитектором Клейном по инициативе профессора Ивана Цветаева. Мелкими буквами в сноске значилось: Цветаев был ученым-самородком, выходцем из крестьян, фигурой, подобной Михаиле Ломоносову.