Семья Буссардель

И Буссарделя охватило вдруг смутное, тяжелое чувство одиночества, ему открылось, что дети отошли от него. Решительно, они "обскакали" его, если говорить их языком. Они больше роялисты, чем сам король, больше Буссардели, чем сам отец; все четверо, даже Аделина, которую он считал поклонницей аристократии, и Жюли, как ему казалось, равнодушная к этим вопросам, так гордятся своим званием буржуа, что считают высшей честью носить фамилию Буссардель.

Чтобы нарушить ледяное молчание, Аделина позвонила. Слуга подал прохладительные напитки. Господин Альбаре, взяв стакан пунша, возобновил обсуждение и предложил кандидатуру девицы Дотье, невестки Селесты Леба. Но Аделина напомнила, что девушка уже обручена. Опять все стали по очереди называть имена невест - это напоминало какую-то невинную игру.

- А Теодорина Бизью? - вдруг воскликнула Жюли.

Сразу настала тишина, говорившая о значительности предложения. Фердинанд поднял голову и устремил взгляд в потолок.

- Теодорина Бизью? - процедил он, растягивая слова и слабо улыбаясь... - Брат ее, кажется, женился нынешней весной?

- Да, на младшей девице Кокле, - подтвердила Жюли. - Они венчались в Сен-Жермен л'Оксеруа.

- Да... - протянул Фердинанд. - Помню, помню...

Скорость произношения слов, звук голоса, значение взглядов - все вдруг изменилось. Каждой реплике предшествовало мгновение безмолвия и напряженного внимания.

- Я знаю ее, - сказала Аделина.

- И я тоже, - заметил Луи, рта не открывавший весь вечер.

- А вы ее знаете? - спросил Буссардель господина Альбаре.

- Знаком с ее отцом.

- У него прядильная мануфактура, - дополнил Буссардель.

Фердинанд все улыбался, задрав вверх голову. Но что же его прельщало? Чары самой невесты или родство с такой семьей? Он перевел взгляд на младшую сестру.

- Жюли!.. - многозначительно сказал он, несколько раз кивнув головой.

Он не договорил, но его кивки были достаточно красноречивы, они несомненно означали: "Молодец, Жюли, ты всех перещеголяла!"

- Да-а, - протянул отец. - Мысль не лишена интереса.

Опять наступило молчание. Восемь человек неподвижно застыли в креслах и на стульях, и в этом напряженном безмолвии возникал образ той, о которой все они думали. Появилась Теодорина Бизью - расплывчатая тень, не имеющая определенных черт лица, прически, роста, фигуры, но с предполагаемой суммой приданого, всем известным происхождением и родственными связями. Ее телесное существо, пока еще имевшее мало значения, в этот час, должно быть, почивало в дальних покоях, в неведомой спальне, а в гостиную маклера проникла лишь социальная тень этой девушки, чужой для семьи Буссарделей. Маклер позвал клерка.

- Приготовьте к завтрашнему дню все справки относительно семейства Бизью, поселившегося в Париже со времени второго Венского договора.

И после этих слов опять начался оживленный разговор, в котором все принимали участие. В перекрестных репликах изливалось любопытство, сообщались сведения, впрочем весьма отрывочные.

Господа Бизью не принадлежали к кругу личных знакомых Буссарделя или к числу его клиентов, никто из присутствующих тоже не располагал желательной точной информацией о них. Известно было, что после 1815 года это семейство сохранило свои фабрики вблизи Женевы, но ввиду непреклонности Сардинского короля в конце концов вынуждено было переселиться в Париж; главным образом это было сделано ради душевного спокойствия женской части этого семейства, а именно бабушки с материнской стороны, самой госпожи Бизью и юной Теодорины. Фабрики продолжали работать, и отец, принося себя в жертву интересам своего семейства, шесть месяцев в году проводил в Аннеси. Итак, все Бизью пребывали в ожидании лучших времен. Госпожа Бизью и ее мать жили в Париже весьма степенно, но на широкую ногу; сын только что женился; Жюли полагала, что Теодорина еще учится в пансионе.

- Все это, мне кажется, заслуживает одобрения с нашей стороны, - сказал Буссардель, который, судя по состоянию господ Кокле, решил, что сын фабриканта Бизью должен был представлять собою хорошую партию. - Было бы весьма разумным политическим шагом, если бы парижская буржуазия оказала радушный прием...

И он повернулся к господину Альбаре, ожидая поддержки с его стороны.

- Да, да... радушный прием людям, - подхватил господин Альбаре, которые до несчастного отторжения Савойи были французскими гражданами.

- У мадемуазель Теодорины есть сестры? - спросил Фердинанд.

Жюли полагала, что сестер нет. Но в каком кругу вращаются эти Бизью, с кем они завели знакомство в Париже?

- В высших коммерческих кругах, разумеется, - сказал Буссардель.

- Я знаю, - заявила Жюли, оказавшаяся наиболее осведомленной, - я знаю, что они в родстве с бароном Сарже и с семейством Лагарп, а эти Лагарпы уроженцы Швейцарии, живут в Бордо, они коммерсанты, но один из Лагарпов, если не ошибаюсь, протестантский пастор.

Аделина испуганно вскрикнула!

- Боже мой! Так эти Бизью - протестанты?

- Право, не знаю, - ответила Жюли. - Ах, нет, что я! Какая я недогадливая! Они не протестанты, потому что молодой Бизью венчался в католической церкви.