Семья для чемпиона

Я строю гримасу и, как в детстве, показываю младшенькой язык. Может быть, и да! Я и сама чувствую себя такой окрыленной, что впору взлететь. Но ни под какими пытками в этом не признаюсь. Тем более Мартышке! Она потом заклюет меня своим «я же говорила».

– Если бы я не знала, что ваши с Ремизовым отношения фиктивные, то решила бы, что у тебя появился мужик. Горячий, страстный, выносливый мужик!

– Тш-ш! Ну ты еще всему ТРЦ расскажи об этом. И, кстати, то, что я пустила тебя в нашу с Димкой квартиру пожить, не значит, что я тебя простила. Я все еще на тебя злюсь!

– За что это? – включает дурочку сестренка.

– За то, что много болтаешь и раскидываешься моим адресом направо и налево.

Да, Ремизов после долгих и мучительных пыток рассказал мне, где раздобыл адрес и кто меня сдал. Сказать, что я была удивлена, когда узнала, что это Мартышка, ничего не сказать. Это же насколько глубоко ему пришлось копнуть! А когда я спросила мужчину, почему он просто не узнал у тренеров Димки, ведь у них имеется вся информация о родителях, Ярослав мило почесал нос и растерянно пробурчал: «Вот я баран». Это было очень смешно.

– Заметь, и это оказалось к лучшему. Скажешь, нет? Для тебя же старалась.

Я закатываю глаза.

– Проехали.

– То есть спасибо не будет?

– Не дождешься.

– Вот всегда ты так, – дуется Марта.

Мы бредем вдоль вешалок с подростковыми пуховиками. Димка ускакал далеко вперед, перемерив уже с десяток. А мне все не нравится. То цвет не тот, то модель не та, то крой ужасный. Хотя мы и зашли в далеко не самый дешевый магазин верхней одежды.

– Как там твои курсы моделирования, кстати, Мартышка?

– Интересненько, живенько, свежо. Но вряд ли все это пригодится в нашем задрюпинске.

– Пожалела, что приехала?

– Нет, ни капельки. Посмотрела Москву. Познакомилась с классными мастерами. В бар позавчера ходили. В караоке с девочками поорали. Завтра договорились сходить в театр на премьеру какого-то там крутого спектакля с Куценко. Развеялась, в общем. Хоть так…

– На личном все так же мрак? – сочувственно морщу нос.

– Даже не спрашивай. Пишет один. Но бесперспективняк полный. Плавали, знаем.

В отличие от меня, Мартышка терпеть не может одиночество. Человек-праздник. Женщина-фейерверк. Ей нужно постоянно быть в движении. В жизни. В потоке. И желательно в отношениях, чтобы куда-то сбрасывать свою неуемную энергию, которая из нее хлещет через край! Вот только с мужиками у Марты не клеится. Один козел, второй баран, третий собака сутулая, а последний вообще свинья. Ну это она так говорит. И я склонна ей верить. В нашем маленьком городишке хороших парней еще щенками разбирают. Где была Мартышка, когда отборных самцов раздавали, непонятно. Продрыхла, наверное. Она у нас в семье Фоминых знатная засоня!

– Ма-а-ам, – слышу за спиной.

Оборачиваюсь. Димка в десяти метрах от меня, машет плечиком с фирменной темно-синей паркой, подозрительно сильно похожей на ту, что сейчас носит Ярослав.

– Хочу такую же, как у Яра. Можно?

– Может, что-то поярче? Белая? Желтая? Или вот! Смотри крутая какая, песочного цвета.

– Синяя, ма. Я пошел.

– Куда?

– В примерочную.

– И зачем тогда спрашивал, можно или нет?

Димка пожимает плечами, улыбаясь:

– Типа из вежливости.

Жук!

Я провожаю фигуру ребенка взглядом. Задумчиво кошусь на сестренку:

– Знаешь, у Яра есть друзья-спортсмены. Много друзей. Наверняка кто-нибудь из них свободен. Хочешь, я у него спрошу? Пригласим вас на ужин. Познакомим.

– Я и солдафоны с клюшками? – заламывает бровь Марта. – Не мой типаж.

– Значит, Яр, по-твоему, тоже солдафон с клюшкой? – щурюсь. – А адрес мой ему дала!

– Ой, вот не начинай! Твой Ремизов – редкое исключение из правила.

– А у тебя прямо так много знакомых хоккеистов!

– Хоккеистов нет. Спортсменов – да. Все они одинаковые. Тупые и прямые, как шпала!

Про тупость – сомнительно. Яр вот умный мужчина. А прямолинейность… да, наблюдается такое. Может, потому, что с их ритмом жизни им просто некогда тормозить и изворачиваться? Да – да. Нет – нет. Никаких полутонов. Стоит только вспомнить, как он, стоя на парковке у ювелирки, заявил мне: я хочу тебя, Ава. И смех, и грех.

– Ты покраснела, Релька, – толкается своим плечом в мое плечо Мартышка. – О чем думаешь, колись.

– О том, что было бы предложено, – цыкаю, пожимая плечами. – Не хочешь спортсменов, тогда продолжай перебирать барменов и адвокатов. Может, и там найдется исключение из правил. Просто часики-то тикают. И это я не про детей.

– А про что?

– Про климакс. Жалко терять молодые годы в одиночестве. Не отлюбленной.

– И когда это ты такая умудренная в сексе стала?

Я улыбаюсь, хочется верить, что загадочно.

Мартышка взвизгивает:

– Я так и знала! Вы точно трахаетесь! Я уверена! Это все благоприятное влияние мужского члена на твое женское либидо. Вау!

– Марта! – округляю глаза, затыкая ее грубый рот ладошкой. – Не ори ты так! На нас уже продавцы косятся. И фу! Быть такой пошлячкой!

– И какой у него? – подмигивает Мартышка, пропуская все сказанное мною мимо своих ушей, которые я ей сейчас за такие вопросы оторву, блин! – Вот такой? – показывает пальцами. – Или такой? Или вообще вот такой?!