Читаем Семья для Гарри (СИ) полностью

Возле мусорника лежал сверток весь пропитанный кровью. Рядом уже собралась небольшая толпа крыс. Они были голодны и пытались добраться до мяса. Пару взмахов палочки и чертовы падальщики скрылись из виду. Я начал аккуратно распутывать узлы. Кровь кое-где засохла и намертво склеила ткань. Запах стоял просто отвратительный. Я сейчас удивлялся, как вообще смог вычленить аромат омеги из такой вони. До конца распутать кокон мне не удалось. Просто потому, что пришлось бы срывать вместе с кожей. А крови этот парень потерял и так много. Губы были синие, а кожа неестественно белая, конечно только в тех местах, где ее вообще можно было разглядеть. Лицо было сплошным месивом. Диагностические чары не показали ничего обнадеживающего. Он проживет около трех часов, если не принять никаких мер.


Пришлось действовать быстро. Я аппарировал нас в Принц-Мэнор.

Меня встретили домовые эльфы. Они выстроились в шеренгу и покорно склонили головы. Я довольно редко появлялся тут, предпочитая тихое подземелье Хогвартса. Этот дом был слишком большой для меня одного.

– Наберите горячую воду в большую ванну и принесите туда мою сумку из лаборатории, – приказал я.


Мальчишка все также висел в воздухе. Брать его на руки было бы большой ошибкой. Доставлять ему дополнительную боль я не стал бы. Белоснежная ванная была полностью заполнена водой. Анвар стоял рядом, держа мою сумку. Я добавил в воду травки и несколько капель зелий, чтобы убрать заражение и инфекцию. Потом немного остудил воду и погрузил в нее кокон. Мальчишка даже не пошевелился.


Я придерживал голову над водой и аккуратно промывал раны. Их было очень много, к тому же мне не давало покоя внутреннее кровотечение. Заклятия удерживали его в этом мире, но это не могло длиться вечно. Если он не захочет жить – моя помощь будет бесполезной.


Мне, наконец, удалось освободить все тело от ткани и промыть. Мальчишка висел в воздухе над ванной. Кровь почти везде остановилась и раны уже не выглядели такими ужасными. Я переправил его в спальню. Нужно было обработать раны и перевязать. Рука была сломана и притом явно не первый раз. Все тело было слишком тощее, даже для омеги.


Только сейчас я понял, что у омеги к тому же течка. Вода очистила запах гнили и крови. Остался только его собственный. Он был очень вкусным. Я, совершенно не контролируя себя, провел рукой между бедер, собирая смазку пальцем, и облизал. Черт, крышу снесло окончательно. Зверь рвался наружу, требуя пометить свое. Я прокусил палец, оставляя глубокие порезы. Боль отрезвила и позволила снова начать мыслить.


Я нашел пару восстанавливающих зелий и влил их в горло, массируя шею, и придерживая голову мальчишке. Потом смазал и перевязал раны. На руку и ребра наложил тугие повязки. Давать костерост сейчас было бы глупо. Он бы просто не подействовал при такой смеси всевозможных зелий. Закончив, я опустил тело на кровать. Мальчишка до сих пор в плохом состоянии. Ему было тяжело дышать самому, значительные внутренние повреждения, но сердце билось достаточно четко. Это давало надежду, что он выкарабкается.


Анвар стоял в углу и ожидал моих указаний.

– Меня ни для кого нет! И принеси мне черного кофе, – приказал я.

Эльф появился через несколько секунд с подносом в руке. Он оставил его на столике возле кровати и исчез. Я погладил маленькую ладошку омеги. Кожа была просто совершенной, гладкой и мягкой на ощупь. Я прижал внешнюю сторону к губам, поцеловал и прокусил кожу, оставляя свою метку.


========== Глава 3 ==========


POV Северус


Я смотрел на бордовый отпечаток моих зубов на его белоснежной коже и не мог поверить, что только что сделал. Мой зверь довольно урчал от счастья. Я аккуратно облизал кожу вокруг укуса. Мальчишка даже не пошевелился. Я выбрал свою пару, хоть она об этом еще не знает. Нужно будет хоть что-нибудь узнать об этом ребенке. Как он оказался в том проулке, а главное, кто избил его. Никто не имеет права трогать моего мальчика! Они пока не знают, что у них появился довольно опасный враг. Я хищно улыбнулся, представляя, что с ними сделаю. А на плохую фантазию я никогда не жаловался. Спросите у моих студентов.


Я ушел, оставляя эльфа и множество сигнальных чар на моем мальчике. Сейчас, конечно, глубокая ночь, но ждать я не мог. Был один человек, который всегда все знал и кому я мог доверять. Я аппарировал в Малфой – Мэнор. Чары легко пропустили меня в гостиную. Домашний эльф сразу же появился в комнате и приветственно поклонился.


– Где Люциус? – сразу спросил я.

– Хозяин Люциус в кабинете, – пропищал эльф, испуганно.

Я направился туда. Старший Малфой сидел в домашнем халате за столом и листал какую-то книгу. Он удивленно посмотрел на меня и снова вернулся к чтению.

– Где труп? – совершенно спокойным голосом спросил он, не отрывая глаза от книги.

– Внизу лежит, – таким же голосом ответил, присаживаясь в большое кресло напротив. Люциус усмехнулся и, наконец, оторвался от чтения.

– Кофе будешь или что-нибудь покрепче?

– Давай покрепче.


Люциус достал бутылку «Блю Лейбл» и разлил по стаканам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Божий мир
Божий мир

В книгу «Божий мир» сибирского писателя Александра Донских вошли повести и рассказы, отражающие перепутья XX века – века сумбурного, яростного, порой страшного, о котором вроде бы так много и нередко красочно, высокохудожественно уже произнесено, но, оказывается, ещё и ещё хочется и нужно говорить. Потому что век тот прошёлся железом войн, ненависти, всевозможных реформ и перестроек по судьбам миллионов людей, и судьба каждого из них – отдельная и уникальная история, схожая и не схожая с миллионами других. В сложнейшие коллизии советской и российской действительности автор не только заглядывает, как в глубокий колодец или пропасть, но пытается понять, куда движется Россия и что ждёт её впереди.В повести «Божий мир» – судьба в полвека простой русской женщины, её родителей, детей и мужа. Пожилая героиня-рассказчица говорит своей молодой слушательнице о вынесенном уроке жизни: «Как бы нас ни мучили и ни казнили, а людей хороших всё одно не убывает на русской земле. Верь, Катенька, в людей, как бы тяжко тебе ни было…»Повесть «Солнце всегда взойдёт» – о детстве, о взрослении, о семье. Повесть «Над вечным покоем» – о становлении личности. Многокрасочная череда событий, происшествий, в которые вольно или невольно втянут герой. Он, отрок, юноша, хочет быть взрослым, самостоятельным, хочет жить по своим правилам. Но жизнь зачастую коварна и немилосердна.

Александр Сергеевич Донских , Гасан Санчинский

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза