Семья для мажора

Нырнув рукой в карман куртки, сворачивает перед светофором и углубляется во дворы. Машина скачет по ямкам, и мне кажется, будто у неё отвалится колесо или ещё что-нибудь важное.

Я чувствую, как подкатывает истерика.

Идущая по тротуару женщина отскакивает в сторону, но машина все равно окатывает ее грязной водой с головы до ног.

Он больной!

До этой минуты я вообще не понимала во что вляпалась.

Я знаю, что Кирилл с ним не общается. Когда я спросила, будет ли кто-то из его родителей на нашей “свадьбе”, он сказал, что у его матери “другие дела”, а с отцом он не общается. Я спросила из вежливости, ведь он и так знает, что видеть его мать мне физически тяжело, а о своем отце говорить он не любит. Отца в его жизни будто не существует, а пытать его в последние недели у меня не было никаких сил. Может быть, говорить о нем ему тоже физически тяжело? Не удивительно, черт возьми!

Не удивительно, Дубцов! Но что мне теперь делать?!

— Легок на помине, — басит его отец, выхватывая из кармана пальто телефон и поднося его к уху.

От облегчения у меня на лбу проступает пот.

— Что, обосрался? — интересуется в трубку мэр. — Страшно?

Прикрыв глаза, пытаюсь среди окружающих меня звуков услышать ЕГО голос. Я слышу его, потому что Кир орет.

Он орет, а это значит… что ему и правда страшно…

Сердце бьется о ребра, щеки начинают лихорадочно гореть.

Душно…

— Закрой рот и слушай меня! — взрывается Дубцов-старший. — Собирай манатки и вместе с матерью едь домой. Возьми паспорт и документы. Полчаса у тебя на все про все. Полчаса, охрана мне отзвонится. Девка эта пока побудет у меня, и не играй со мной, иначе я ее без пальцев оставлю и без почек. Ты понял меня, засранец?

Сжимаю пальцы в кулаки, неподвижно глядя перед собой.

Я не знаю, блефует он или нет. Это звучит дико, ведь я нахожусь в центре долбанного города в машине его мэра, но я ничего об этом человеке не знаю. Ничего…

Кир снова орет, а я сглатываю вязкую слюну и мысленно перебираю содержимое своей сумки.

Пытаюсь вспомнить, что клала в нее каких-то тридцать минут назад.

Хлеб, масло…

Горло сжимается, и я кошусь влево.

Я совершенно точно не клала туда газовый баллончик.

— Полчаса, у тебя полчаса. Привлечешь кого-нибудь левого, по частям тебе ее вышлю, — на этом он кладет трубку и засовывает телефон обратно в карман.

Господи, Дубцов… что ты натворил?

Банка оливок, помидоры…

За стуком сердца слышу, как в салоне начинает пищать какой-то датчик.

— Блять! — орет этот урод.

Пыхтит и матерится. Бьет рукой по рулю.

Мне хочется сжаться.

— Значит так, — объявляет он. — Заедем на заправку. Будешь сидеть, как мышь. Рыпнешься, пожалеешь. Поняла?

Молчу, считая про себя до пяти.

— Поняла?! — оглушает он меня.

— Угу… — трясу головой. — Да…

Втянув в себя воздух, смаргиваю слезы.

Молоко, мандарины…

Пффф…

Машина выезжает из города и дорога впереди становится похожа на черный провал. Она расплывается перед глазами, но я душу слезы, сжав до боли кулаки.

Через десять минут впереди возникает указатель на заправку. Трасса пуста. Совсем никаких машин. На заправке тоже пусто, но внутри, в минимаркете, есть люди.

Он больной. Просто больной, если думает, что я буду просто сидеть и ждать…

Просунув руку в карман куртки, нащупываю ключи от дома и сжимаю в скользкой ладони ключ от калитки. Сжимаю с такой силой, что ладони становится больно, но я слишком боюсь его не удержать, поэтому мне плевать на боль. Плевать на все. Мое сердце будто останавливается и дыхание замедляется.

Замки на двери щелкают.

Больно сжав мое плечо, он вдалбливает в меня слова:

— Сиди. В. Машине.

Обведя глазами его лицо, киваю и, достав из кармана руку, ударяю его ключом куда-то в щеку.

Из его горла вырывается мгновенный хрип, голова дергается. Вопль боли ударяет по ушам.

Отстегнув ремень, я выскакиваю из машины и несусь к минимаркету.

Глава 57

Кирилл

— Кирилл… Кирилл… — вой бабушки в трубке возвращает меня в реальность, из которой я выпал.

В ушах звон, перед глазами пелена. Сначала белая, а потом красная.

— Кирилл, что мне делать? — слышу в трубке напротив уха. — Господи, я боюсь за Анечку… она плохо себя чувствовала…

Плохо чувствовала?!

Да она уже две недели в вегетативном состоянии!

У меня в кармане всегда есть мандарин, на тот случай, если ее затошнит прямо посреди улицы или в машине…

— Кирилл, что мне делать?! — повторяет бабуля вопрос.

У нее паника. У меня тоже.

Мы недооценили. Недооценили степень важности для Короля этого сраного завода. Иначе у него бы не сорвало тормоза.

Я виноват. Только я.

У меня учащенный пульс и страх сделать неконтролируемый поступок. Убить или покалечить. Я так и сделаю. Убью или покалечу, если с Аней что-нибудь случится. Убью или покалечу сначала его… а потом себя…

Резко втянув воздух, хриплю:

— Ничего не делай. Я перезвоню.

Кладу трубку и набираю свою жену.

У этого дебила наверняка есть требования, и вести с ним диалог лучше напрямую, но потребность услышать прямо сейчас ее голос ослепляющая. Страх за нее тоже.

Маленькая моя, возьми трубку…

Пока идут гудки, упириюсь лбом в собранный кулак, пристроив тот к оконной раме Стасова “порше”.