Семя Гидры

Он долго и упорно «мучил» поковку, то нагревая её, то отбивая молотком и снова нагревая. Пару раз наковальня слетала с камня, ломая крепёжные ветки. Иван возвращал заготовку в горн, крепил фланец новыми ветками и со словами: «Тоже мне Крузо нашёлся», упорно продолжал ковать. Звон стоял неимоверный. Птицы испуганными стайками вились высоко в небе, не решаясь вернуться в кроны деревьев пока форма тупоносого тесака с ровным аккуратным спуском под лезвие не удовлетворила, наконец, кузнеца-самоучку.

Пришло время отжига. Иван в очередной раз выдержал «незрело-вишнёвую» окраску, а затем медленно остудил поковку на воздухе, «освободив» её, по словам деда Мити, от «негараздов». Пока та остывала, он налил воды во вчерашнюю дюралевую «сковородку», набрал мокрого песка и с полдюжины более-менее плоских и гладких камней. Затем он снова раскалил будущий тесак до «подсолнухового» цвета и, не теряя ни секунды, остудил его в воде. На камнях пересыпанных мокрым песком очистил от окалины, снова нагрел и мигом окунул в воду. Заготовка краснела, чернела, шипела, выпаривая густые клубы, а Питер смотрел на всё это разинув рот.

После всех проделанных манипуляций, Иван в последний раз вынул остывшую заготовку из «сковородки». Придерживая плоскогубцами за кольцеобразный конец, он долго вертел изделие перед собой, внимательно разглядывая на предмет неточностей и исправлений, и остался доволен. Откованное полотно тесака получилось в форме рыбины с отвисшим брюшком — именно это «брюшко» и стоило заострить. Но перед тем как приступить к последней операции, Иван плотно обмотал в несколько слоёв отведённую под рукоять часть заготовки между кольцом и откованной «рабочей» плоскостью мокрой парашютной стропой. Получилось довольно эргономично. Да и точить будет сподручней.

В горне было ещё достаточно жара и Иван, отложив в сторону тесак, сунул туда большую отвёртку. С ней он не стал проделывать ничего такого, чего вытворял с ключом. В этом не было необходимости. Он сформировал трёхгранное острие, сделав из отвертки своеобразное шило, что в простонародии называлось «швайкой» и закалил в воде. Длинная «пика» с металлической рукоятью — если не обращать внимания на её неприглядный вид — весьма грозное оружие. Таким пырнуть в жизненно-важный орган, рана может оказаться смертельной.

Предоставив Питеру заточку «шила», сам Иван приступил к оформлению рабочей кромки тесака.

Без плоского точильного камня, заточка оказалась сложным занятием. Наиболее шершавым из найденных камней он как напильником тёр кромку, смачивая камень в воде. Счищал окалину, удалял неровности, формировал лезвие. Окончательную заточку провёл на наковальне с тонким слоем мокрого песка. Кончик тесака не вышел острым, и основные надежды легли на удачно откованную и закалённую кромку лезвия длинною в ладонь в виде развёрнутого полумесяца. При хорошей заточке таким мачете можно отлично рубить, резать, разделывать звериные тушки и при необходимости даже копать землю. Спустя час упорных трудов острое лезвие блестело как с заводского конвейера.

Теперь дело дошло до ножен. Иван отыскал подходящую ветку толщиной с руку. Умостил её на наковальню, выставил перпендикулярно тесак и ударил по обуху молотком. Лезвие вошло в дерево наполовину, и Иван остался доволен испытанием. Он рубанул ещё. Отделил лишнее с другой стороны и прощупал получившийся чубук на предмет нежелательных сколов. После расколол его по вертикали. На внутренних поверхностях получившихся половинок «шилом» очертил контуры лезвия и тесаком вырезал сердцевину. Сложил две половинки вместе и туго примотал оставшимся нейлоном, снабдив двумя шлёвками для ремня. Вложил тесак в ножны. Лезвие вошло плотно, вряд ли выпадет по случайности или по неосторожности. Иван закрепил ножны на ремне, отвёрточное «шило» воткнул за ремень с противоположной стороны. Повертел бёдрами, удобно ли?

— Ну вот, Петро. Теперь нам никто не страшен, — Он подмигнул наблюдавшему за происходящим Питеру и с радостью отметил, что любая работа — это превосходная психотерапия, как для самого работника, так и для его благодарного зрителя.

Глава 11

Ящик с оставшимся инструментом уместился под лежанкой, да и алюминиевому контейнеру нашлось применение. Из него было смастерено «огневое хранилище» на чёрный день. Иван шилом прорубил в боковинах несколько вентиляционных отверстий напротив друг друга, дно и стенки изнутри облепил сухой землёй, в получившееся гнездо высыпал всю золу из «горна», а сердцевину выложил большими тлеющими углями и всё это великолепие плотно запечатал на обе защёлки, предварительно зашпаклевав щели остатками нейлонового троса.