Семя Гидры

Стальной магнат Грегори Крофт ни на йоту не поверил в эту авантюрную историю и называл невестку не иначе как «сталинской шпионкой». Он навёл справки. Настоящая фамилия Наташки была Дзюба. По достижению совершеннолетия амбициозная дивчина подала документы на смену фамилии на Юсупову, но случился казус — полупьяный регистратор районного ЗАГСа пропустил в паспорте первую букву — так княгиня Юсупова стала Натальей Игнатьевной Суповой.

Петю словно прорвало. Он говорил не умолкая. Рассказывал о ненавистной школе и мерзких учителях, о том, что хочет быть похожим на своего несгибаемого деда и о том, как прошлым летом был с отцом в Японии и видел настоящих якудза. Иван слушал и понимал — так действует защитная реакция психики, отвлекающий манёвр, бегство от реальности.

Он осведомился об учителе-индийце, и Петино лицо просияло, а в глазах заблестели огоньки. Секхара Чакрабати отцу порекомендовал его бывший коллега, в прошлом известный нью-йоркский импрессионист, а ныне отшельник, погрязший в ведической культуре. Смешливый профессор сразу понравился мальчишке, потому как был полной противоположностью его чопорным английским учителям. Всегда понимающий и дружелюбный он так увлекательно говорил о математике, физике и биологии, что мальчуган, бывало, заслушивался этими рассказами. По сути, в лице профессора Крофт-старший приобрёл для сына не просто учителя, но по большей части гувернёра, тем самым развязав себе руки. Это ничуть не смутило мальчика, с гуру было и интересней и веселей, чем с отцом и мачехой.

Вдруг Петя осёкся на полуслове, глубоко вздохнул, пытаясь сдержать нежданно накатившие слёзы, и тихо, но твёрдо произнёс:

— Мы обязательно спасём всех.

Иван с уважением посмотрел на двенадцатилетнего подростка. Сколько внутренних ресурсов понадобилось неокрепшему организму собрать в единое целое, сколько мужества и силы воли потребовалось, чтобы сказать эти четыре слова.

Иван положил ладонь на худое мальчишечье плечо, легонько сжал и сказал по-приятельски:

— Сто процентов, Пётр. Не скрою, попали мы в крутой водоворот. Сели на мель по самую ватерлинию. Но как говориться: «В наводнение и на алтарь взберешься». Спасёмся сами и спасём остальных. Даже не сомневайся. — И чтобы закрепить образовавшееся между ними хрупкое взаимопонимание, протянул «шило»: — Поможешь, партнёр?

Мальчик недоумённо заморгал. Иван указал на хижину:

— Займёмся нашей безопасностью. Сделаем ловушки вокруг этого шедевра местного зодчества. Ты пока взрыхли землю вокруг, чтобы было легче копать, а я наломаю подходящих веток.

Он показал как надо — покромсал шилом небольшой пятачок земли под стеной, а затем как ложкой выгреб тесаком лишний грунт. Образовалась неглубокая ямка. Таких ямок Петя должен был накопать по всему периметру хижины с интервалом в четверть метра. Сам же Иван направился в лес. Там нарезал молодых, но уже достаточно упругих и прочных прутьев. Молотком вбил по пару в каждую ямку, так, чтобы срезы не выступали над поверхностью, а после заострил торчащие концы тесаком. В завершение всё засыпал зелёной травой в надежде, если желтоглазый зверь и объявится следующей ночью, не исключено и вполне вероятно, обязательно угодит лапой в одну из замаскированных ловушек и в аккурат напорется на заостренную ветку.

Даже с принятыми мерами предосторожности ночёвка в хижине оставалась небезопасной, и всё же это лучше, чем вернуться к самолёту. Желтоглазый зверь мог оказаться невинным созданием в сравнении с «чёрными» похитителями людей.

— Идёшь к самолёту? — предложил Питеру Иван.

— Но там же… эти… — мальчик уставился непонимающе.

— Во-первых, вряд ли туземцы надумают вернуться. Они и внутрь-то побоялись войти. Испугались кишок железной «птицы»? Во-вторых, самолёт прекрасно просматривается как с неба, так и с океана. Напишем на фюзеляже большими буквами HELP, если найдём чем. По крайней мере, оставим записку в кабине. Распишем, что с нами приключилось и где нас искать. Надеюсь, дикари не читают по-английски. Разведаем, что осталось на борту из полезной утвари. В первый раз мы собирались наспех, теперь стоит отнестись к делу серьёзно.

Дорогу к самолёту Иван нашёл уже без компаса. Когда среди листвы солнечными лучами заискрился белоснежный остов «хонды», Иван на всякий случай оставил мальчишку в густых зарослях папоротника, сам же короткими перебежками подобрался к насыпи и залёг за кочкой. Долго прислушивался, поднимал голову, наблюдая за обездвиженным самолётом. Ничего не изменилось с их последнего визита, но какое-то нездоровое ощущение тревоги не давало покоя.

Наконец Иван решился. На полусогнутых, вертя головой и напрягая слух, он прокрался под «брюхо» «хонды», но так ничего и не заподозрив, встал в полный рост и поднял глаза. Чутьё его не подвело. Молочно-белая обшивка фюзеляжа, что пониже тёмно-матовых эллипсов-иллюминаторов, щерилась ровными чёрными дорожками как многоточиями на бумаге. Кто-то изрешетил пассажирский отсек двумя автоматными очередями по дюжине рваных дыр в каждой.

Глава 12