Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света

- До вас тут жил один военный, летчик, - пояснила Марьяна, внимательно наблюдая за Емельяном: ей хотелось знать, рассказал Титов Глебову о предыдущем квартиранте или нет? Емельян промолчал. Он обратил внимание на то, что двери в его комнате нет: вместо нее - голубая плюшевая портьера. - Нравится вам? - спросила с хитрой, что-то таящей улыбкой Марьяна.

- Хорошо у вас тут, - ответил Емельян и тоже улыбнулся. Щедрая, доверчивая натура, он никогда не отличался расчетливостью и говорил, что думал. Ему, человеку, никогда не знавшему домашнего уюта, здесь нравилось все, даже плюшевые портьеры.

Через узенький коридорчик была гостиная с круглым столом посредине. Из нее дверь вела в спальню, или "девичью", как шутила Галя.

Марьяна предложила всем сесть и коллективно решить, как провести остаток воскресного дня.

- Пойдемте на танцы, - сказала она, глядя на Титова. - Как ты, Ваня? Подари мне сегодняшний вечер… Хотя бы на танцплощадке.

- Всегда готов! - бойко отозвался старший лейтенант и лихо сбил фуражку на затылок. - Ради такого случая - встречи с другом…

- А вы, Емельян? Пойдете?

- Я не танцую, - застеснявшись, как будто даже виновато ответил Глебов. - Не умею.

- Я тоже сегодня пас, - вставила Галя игриво, со значением.

- А ты почему? - откровенно удивился Титов. - Из солидарности к Емельяну? Ну, держись, дружище, - Иван шутливо погрозил Глебову пальцем.

- Хорошо, оставайтесь вдвоем и приготовьте ужин. Через час мы вернемся, - сухо распорядилась Марьяна и, не теряя времени, увела Титова на танцы.

- Грозная у вас сестра, - заметил Емельян, продолжая сидеть на диване в гостиной. Ему показалось, что Марьяна ушла чем-то недовольная.

- У-у, она у меня строгая: командир! - отозвалась Галя с преувеличенной серьезностью, вытягивая в трубочку губы. - Вы отдохните, а я буду ужин готовить. Хорошо?

- Погодите, Галочка, с ужином успеется, - Емельян решительно задержал ее руку и до корней волос залился румянцем. - Посидите лучше, поговорим.

- Еще наговоримся… за целый месяц, - очень мягко ответила Галя и посмотрела на Емельяна ласково тающими и немножко то ли грустными, то ли усталыми глазами. Но вопреки ожиданию Глебова руку не отдернула. Рука ее маленькая, горячая, кожа бархатистая, от одного прикосновения к ней захватывает дух и голова наполняется хмелем.

- Мне сейчас показалось, Галочка, - начал Емельян, медленно растягивая слова и прикрыв глаза длинными плотными ресницами, - будто я давным-давно уже встречал вас и отлично знаю. Почему это так?

Вместо ответа она спросила:

- А вы на самой границе служите? Не в штабе?

Он утвердительно кивнул, не сводя с нее глаз.

- Наверно, страшно? - Глаза у Гали расширились, округлились и потемнели, рука незаметно ускользнула. - Говорят, немцы много шпионов засылают, к войне готовятся?

Он слышит ее слова, не вникая в их смысл, - он думает о другом: как хорошо, что Грачев разрешил начальникам застав на время сборов устраиваться на частных квартирах, - до чего ж осточертела казарма! - и как здорово, что он встретился с Галей. А вдруг она окажется его судьбой, той самой, лучше и красивей которой, по словам Титова, не бывает на свете? Не она ли будет той девушкой, другом, спутником в жизни, о которой мечтал его разум и все чаще и настойчивей тосковало сердце? Эх, Емеля, всегда тебе везло, а вдруг довезло и на этот раз?..

- А если начнется война, мы сразу все погибнем? Так? - спрашивает чуточку встревоженный Галин голос и взгляд. - Ну что же ты молчишь?

Он встрепенулся, обрадованный и удивленный: она назвала его на "ты" первой!.. Даже встал с дивана, подтянулся, подошел к ней вплотную, мысленно положил свои руки на ее круглые трепетные плечи - взаправду не осмелился - и дрожащим, в странном ознобе голосом ответил:

- Будет война или нет, но мы с тобой, - он подчеркнул последнее слово интонацией, взглядом, паузой, - будем жить, и никакой черт, Галочка, нас не возьмет!

Но его решительный и такой самоуверенный ответ нисколько не успокоил девушку, и она, не сводя с него пытливого взгляда, сказала тоном опытного, мудрого, вполне взрослого человека:

- Черт-то, может, и не возьмет, а вот танки… Говорят, у них много танков. Ползут темной тучей, и ничто их не может остановить. - Не ожидая ответа, вдруг перевела разговор: - У тебя родные есть?

- Мама есть.

- А у нас никого нет. Мы одни… - И опять без всякого перехода: - Ты расскажешь о себе? Хорошо? Только потом, когда я ужин приготовлю.

- Хочешь, я тебе помогу?

- Нет, не хочу. Я сама. Ты мне будешь только мешать. Иди отдыхай. Поспи немножко, а когда придут Марьяна с Иваном, я тебя разбужу. Иди. Иди-иди!..

Взгляд ее просил, голос умолял и приказывал. Емельяну приятно было исполнять такой приказ.

2