Семья и развитие личности. Мать и дитя.

4. Далее в нашей классификации идут большие учреждения, в которых руководители заняты главным образом управлением штатом и лишь косвенно связаны с повседневным воспитанием детей. Преимущество в том, что так можно содержать больше детей. Поскольку персонал больше, вероятней и различные обсуждения трудных случаев; дополнительное преимущество в том, что дети могут образовывать соперничающие друг с другом группы. Думаю, такое учреждение более приспособлено для обращения с более больными детьми, то есть с теми, у кого в прошлом положительный опыт слишком мал. Относительно безличный руководитель может держаться на удалении и представлять власть, в которой нуждаются такие дети; они нуждаются в такой власти, потому что самостоятельно не в состоянии обладать одновременно спонтанностью и контролем над ней. (Они либо отождествляют себя с властью и превращаются в маленьких «гауляйтеров», либо становятся чрезмерно импульсивными, полностью полагающимися на внешний контроль власти.)

5. Наконец, возможны еще большие учреждения, которые являются наилучшим местом для детей в самом тяжелом состоянии. На какое-то время такие учреждения необходимы. Они должны управляться диктаторскими методами, и для ребенка хорошо подвергнуться ограничениям, которые может немедленно наложить на него общество. Это хорошая форма сублимации потенциальных диктаторов. Можно даже найти преимущества в таком нежелательном состоянии, потому что при диктаторских методах управления трудные дети — можно надеяться — в течение долгого времени не будут причинять неприятностей обществу. Очень больные дети здесь более счастливы, чем в меньших приютах, здесь они могут обрести способность играть и учиться, так что несведущий наблюдатель будет поражен. Но в таких заведениях трудно распознавать детей, которые созрели для более личностного воспитания, детей с растущей способностью идентифицироваться с обществом, не утрачивая своей собственной индивидуальности.

Терапия и руководство (Management)

Сейчас я хочу сопоставить две крайности: приемную семью и самое большое учреждение. Как я уже сказал, в семье цель подлинно терапевтическая. Здесь есть надежда, что с течением времени ребенок оправится от депривации, которая без такой семьи не только оставила бы шрам, но и искалечила ребенка. Но для того, чтобы это произошло, нужно нечто большее, чем реакция ребенка на новое окружение.

Вначале ребенок склонен сразу откликнуться на хорошее, и те, кто о нем заботится, решают, что все неприятности позади. Однако, когда ребенок обретает уверенность, возрастает вероятность гнева, питаемого перенесенными ранее неудачами прежнего окружении. Конечно, маловероятно, чтобы происходящее выглядело точно так, особенно потому, что сам ребенок не сознает происходящие радикальные перемены. Приемные родители обнаружат, что время от времени становятся объектом ненависти ребенка. Они должны преодолеть гнев, который будет особенно проявляться вначале и который питают неудачи в собственной семье ребенка. Приемным родителям важно понимать это, иначе у них могут опуститься руки; должны знать об этом и социальные работники, занятые данным случаем; иначе они будут винить приемных родителей и поверят рассказам детей о жестоком обращении и лишениях. Если социальный работник навещает приемных родителей с подозрением, что что-то неладно, родители могут встревожиться, а это заставит их попытаться соблазнить ребенка, подкупить его, внося элемент неискренности, чтобы он чувствовал себя желанным и счастливым, но тем самым они лишают ребенка важнейшей возможности выздоровления.

Иногда к ребенку относятся сознательно плохо в попытке «восстановить» то плохое, на которое можно реагировать гневом; в таком случае жестокого приемного родителя начинают по-настоящему любить, благодаря облегчению, которые ребенок испытывает от столкновения «ненависти с ненавистью»: ненависти, заключенной внутри, с ненавистью внешней. К несчастью, в этом случае приемных родителей могут неверно понять в их социальной группе.

Есть возможности выхода. Например, некоторые приемные родители действуют по принципу спасателей. Для них настоящие родители ребенка безнадежно плохие, и они вслух снова и снова говорят это ребенку, тем самым отвращая от себя его гнев. Такой способ может неплохо сработать, но ом игнорирует реальную ситуацию и в любом случае болезненно затрагивает подвергшихся депривации детей, которые склонны идеализировать своих подлинных родителей. Несомненно, гораздо полезней, когда приемные родители периодически принимают на себя волны отрицательных чувств и переживают их, каждый раз достигая новых, более прочных (потому что менее идеализированных) отношений с ребенком.