Читаем Семья и семейное воспитание: кросс-культурный анализ на материале России и США полностью

Отношение респондентов к детям в семье можно проиллюстрировать данными следующего опроса.


Диаграмма 2


Аргументы в пользу того, что в конце XIX – начале XX века ценность семьи и детей была значительно выше, нежели в наши дни, не могут быть восприняты безоговорочно. Возможно, следует помнить об экономической потребности в детях, да и в семье, особенно для женщины в период до 20-30-х гг. XX века.

Основной причиной вступления в брак для трех из четырех россиян, решившихся на этот шаг, стала любовь, что опровергает мнение ряда исследователей, утверждающих об исчезновении романтических чувств у молодежи. На втором месте мотивации вступления в брак – стремление, чтобы у ребенка были оба родителя.

В понятие «нормальная» семья россияне включают взаимопонимание, любовь, наличие детей.

Семья в представлениях молодых не ограничивается простым взаимодействием, поведенческой связью, она достигает уровня и статуса моральной связи как особого отношения к другим, входящим в категорию «мы». В их представлении внутрисемейное моральное пространство характеризуется:

• доверием друг к другу;

• ожиданием по отношению к себе порядочного, дружеского поведения членов семьи;

• лояльностью, обязательством оправдать доверие, которое другие проявляют к тебе?;

• невозможностью отказаться от принятых на себя обязательств;

• солидарностью, заботой об интересах других;

• готовностью предпринять действия во имя защиты интересов членов семьи даже в том случае, если это будет идти вразрез с собственными интересами;

• нарастающими представлениями об эгалитарности внутрисемейных отношений, формированием гендерного баланса в семье. Неоправданность этих ожиданий является главной причиной исчерпания отношений, их разрыва.

Сегодня вряд ли можно настаивать на сохранении модели семьи, основанной на неравенстве и подчинении (а только такая социальная группа, по мнению ряда исследователей, может быть устойчивой), составлявших основу традиционных семейных ценностей. Такая модель не отвечает интересам личности и современного общества.

В ходе исследования мы замерили репродуктивные установки россиян, характеризуемые индексом желаемого (диаграмма 3) и индексом ожидаемого количества детей (диаграмма 4). Индекс желаемого количества детей у наших респондентов составил 2,31 ребенка на одного опрошенного (у мужчин – в среднем 2,32 ребенка, у женщин – 2,26 ребенка). Отметим, что наши данные сопоставимы с результатами, полученными в ходе опроса городских семей в 2000–2001 гг. социологическим факультетом МГУ, и оказались выше показателей среднего желаемого числа детей, полученных ВЦИОМ в 90-х годах и составивших в 1992 г. – 1,96, в 1994 г. – 1,65, в 1996 г. – 2,09, в 1998 г. – 2,14, в 1999 г. – 2,16 ребенка. (Антонов).

Предпочтительной для населения нашей страны, вне зависимости от пола, возраста, материального положения и уровня образования, является двухдетная семья. Данный тип семьи в качестве желаемого выступает для 54,2 % опрошенных.


Диаграмма 3


Второе место занимает трехдетная семья. Такой тип семьи в качестве идеального образца выбрали 23,1 % опрошенных. Однодетная семья, преобладающая сегодня в реальной семейной практике, заняла лишь третье место (11,8 %). Бездетную семью в качестве желанной модели выбрали лишь 2,1 % респондента, а семью, в которой более 3 детей, – 8,8 %. Это свидетельствуют о сформированности нормативной границы детности – от 1 ребенка до 3 детей, за пределы которой практически не распространяются репродуктивные установки россиян.

Следующий индекс репродуктивных установок – ожидаемое число детей. Он является отражением изменений индивидуальных репродуктивных ориентаций под воздействием условий среды.

В нашем опросе оно оказалось 1,8 на одного респондента независимо от пола. При этом 3,4 % не планируют иметь детей вообще, 28,4 % – планируют иметь одного ребенка, 55,3 % – двух, 10,3 % – трех, а 2,6 % – четырех и более детей.


Диаграмма 4


Как показывает наш опрос, реду цирование репродуктивных установок россиян связано с двумя группами факторов: социально-экономических и социально-психологических. Среди них доминируют материальные затруднения, проблемы со здоровьем, страх за будущее детей (таблица 1).


Таблица 1

Влияние различных факторов на реализацию репродуктивных предпочтений респондентов


Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология
Социология. 2-е изд.
Социология. 2-е изд.

Предлагаемый читателю учебник Э. Гидденса «Социология» представляет собой второе расширенное и существенно дополненное издание этого фундаментального труда в русском переводе, выполненном по четвертому английскому изданию данной книги. Первое издание книги (М.: УРСС, 1999) явилось пионерским по постановке и рассмотрению многих острых социологических вопросов. Учебник дает практически исчерпывающее описание современного социологического знания; он наиболее профессионально и теоретически обоснованно структурирует проблемное поле современной социологии, основываясь на соответствующей новейшей теории общества. В этом плане учебник Гидденса выгодно отличается от всех существующих на русском языке учебников по социологии.Автор методологически удачно совмещает систематический и исторический подходы: изучению каждой проблемы предшествует изложение взглядов на нее классиков социологии. Учебник, безусловно, современен не только с точки зрения теоретической разработки проблем, но и с точки зрения содержащегося в нем фактического материала. Речь идет о теоретическом и эмпирическом соответствии содержания учебника новейшему состоянию общества.Рекомендуется социологам — исследователям и преподавателям, студентам и аспирантам, специализирующимся в области социологии, а также широкому кругу читателей.

Энтони Гидденс

Обществознание, социология