Семья и Стая

Во время той памятной Облавы он был поставлен перед непростой дилеммой, требовавшей от него принять чью-либо сторону, и просто уклонился от принятия решения, препоручив все воле всевышнего. Так уж сложилось, что вне зависимости от исхода он в любом случае оказывался проигравшим, потеряв кого-то из близких людей. Гриша прекрасно понимал мотивы схлестнувшихся сторон, и признавал, что Оксана была в своем праве, когда изгоняла мать из Стаи, но все равно он потом почти месяц с ней не разговаривал.

Чуть позже он все-таки оттаял, и только сейчас становилось понятно, почему именно.

– Вы с ней все еще… общаетесь? – вспышка первоначального гнева схлынула, и Оксана заговорила уже более спокойно.

– Так, созваниваемся время от времени, – Гриша упорно продолжал таращиться в уже пустую тарелку.

– И все?

Оксана вопросительно приподняла бровь, и Евгению подумалось, что служи она в Инквизиции, то имела бы чин никак не ниже генеральского. Прилюдно вытрясать из провинившегося подчиненного подробности его личной и даже интимной жизни – для подобного измывательства требуется весьма специфический склад характера. Журналист на секунду представил себя на месте несчастного бородача, и его всего передернуло.

– Ну был я пару раз у нее в Финляндии, и что? – угрюмо пробормотал тот. – Это теперь преступление, что ли?!

– Нет, разумеется, просто я хочу лучше представлять себе общую картину, – Оксана равнодушно пожала плечами и взяла в руку чашку кофе. – Итак, что нового она тебе поведала в тот раз?

– Ирена была крайне встревожена, – Гриша вскинул голову и посмотрел на нее чуть ли не с вызовом. – За прошлый год в финские органы внутренних дел из России поступило несколько запросов, касающихся семей Вельгер и Сванссен. Кому-то здесь не давали покоя подробности биографий и личной жизни как твоей собственной, так и твоей родни.

– Вот как? – чашка с кофе застыла на полпути ко рту, после чего медленно вернулась обратно на блюдце.

Отношения Оксаны с дальними финскими родственниками никогда не отличались особой доверительностью. Кирилл, ее отец еще поддерживал какие-то контакты, да и то больше в силу формальных причин и элементарной вежливости. Ну а после изгнания Ирены уровень взаимодействия и вовсе оказался в состоянии полной заморозки.

Тем не менее, безопасность племени в целом всегда стояла выше любых личных амбиций, и каждая Стая крайне ревниво следила за любыми событиями и процессами, способными поставить его существование под угрозу. Так что финские госструктуры также находились под неусыпным контролем внедренных агентов, и подобные подозрительные запросы отслеживались максимально дотошно и тщательно. Можно было не сомневаться, что в ответных материалах не содержалось ничего, кроме пустых официальных отговорок. Но вот кто именно направлял эти запросы отсюда, из России?

– И у кого же внезапно возник такой живой интерес? Кто тут у нас такой любопытный? Удалось выяснить?

– Да, конечно. Все обращения, как официальные, так и пришедшие окружными путями, так или иначе, поступали из юридического отдела «Бионома».

При этих словах взгляды всех присутствующих, подобно стрелкам компаса, дружно нацелились на Оксану. Мяч внезапно оказался на ее стороне поля, и отражение такой коварной подачи представлялось не самым тривиальным делом. Девушка, демонстрируя полнейшую невозмутимость, а также выигрывая время для наведения порядка в разбежавшихся мыслях, сделала неспешный глоток.

– Почему же Ирена, узнав такие подробности, не позвонила мне?

– Ха-ха. Очень смешно, – буркнул Николай.

– И в самом деле, – кивнул Гриша, – разве ты стала бы с ней разговаривать? Выслушала бы? А? Ты же сама прекрасно понимаешь, что нет. Все мосты между вами давно сожжены, и обратного пути для вас обеих уже не осталось.

– Хорошо, допустим, – Оксана наставила на него палец, – но что тогда помешало сделать это тебе?! Почему ты не сообщил мне, что кто-то сует свой не в меру длинный нос в наши семейные дела?!

– Так все потому же! Стоило бы мне только обмолвиться о том, что свою информацию я получил от Ирены, как ты бы незамедлительно спустила меня с лестницы! Или я не прав?

Девушка молчала, буравя Гришу свирепым взглядом. От Евгения не укрылось, как по ее лицу при каждом упоминании имени матери пробегает короткая болезненная судорога. Пропасть ненависти, пролегшая между ними, и вправду представлялась совершенно непреодолимой.

– Ладно, проехали, – Оксана вздохнула. – Сделанного все равно не воротишь, но узнать остальные подробности все же любопытно. Что было дальше?

– Ирена полагала, что ты совершаешь опасную ошибку, полагая, что, сойдясь с Русланом, сможешь держать проводящиеся в «Биономе» исследования под контролем.

– Но я держу их под контролем! Да и Толя не бездействует…

– Да пойми же, наконец! – Гриша в отчаянии всплеснул руками. – Некоторые вещи контролировать в принципе невозможно! Тут уж одно из двух – либо ты их уничтожаешь, либо они уничтожают тебя! И не тебя одну, кстати. Не забывай об этом.

– То есть ты предлагаешь резать глотки всем, кто покажется мало-мальски подозрительным, так, что ли?