Семья и Стая

Еще до завтрака Гриша выволок на веранду все, что осталось от несчастного стула, чтобы не портить атмосферу в доме запахом клея. Из сарая он принес чемоданчик с инструментом и теперь задумчиво разглядывал разложенные на столе обломки, раздумывая, как к ним подступиться. Он всегда был дружен с деревом, поэтому задача не представлялась особо сложной. Единственным моментом, вызывавшим у Гриши досаду, являлся тот факт, что стул на его голову обрушил Фазиль, но вот чинить сломанную мебель почему-то приходится не виновнику, а жертве нападения.

Впрочем, его уединенная медитация продолжалась недолго. Погода сегодня выдалась просто замечательная, и было принято единодушное решение организовать завтрак на свежем воздухе. Ведущая в дом дверь распахнулась, и на веранду высыпала целая делегация, во главе которой Евгений толкал сервировочный столик, груженый тарелками и чашками.

– Придется тебе, Гриш, немного потесниться, – заметила Оксана, расстилая на столе чистую скатерть.

Тот со вздохом покидал инструменты обратно в чемоданчик, сгреб со стола обломки дерева и присоединился к общему ритуалу, помогая расставлять принесенные из гостиной стулья. Гришино настроение окончательно упало. Необходимость ремонтировать то, что, по большому счету сломал не столько ты, сколько сломали об тебя и без того не добавляла ему оптимизма. Но вот неизбежная перспектива публично отчитываться о своих оплошностях откровенно угнетала. Он до последнего надеялся, что им с Оксаной удастся обсудить эти щекотливые вопросы наедине, но все указывало на то, что девушка намеревалась сделать его экзекуцию именно публичной.

И ее можно было понять. Ведь все члены ее большой семьи, так или иначе, посвящены в детали недавних событий, и пытаться что-то от них утаивать представлялось бессмысленным. Оксане бы в любом случае пришлось им все рассказать, а так она просто экономила свое время. Да и сбежавшая гулять Ксюшка теперь не создавала проблем при обсуждении щекотливых вопросов, не предназначенных для детских ушей.

Девушки ловко и споро накрыли стол, и вся компания уселась завтракать. Несмотря на внешне непринужденную и расслабленную атмосферу, в воздухе чувствовалось нешуточное напряжение, и звон вилок по тарелкам только дополнительно оттенял общее молчаливое ожидание.

– Ладно, Гриш, – заговорила, наконец, Оксана. – Думаю, будет лучше, если ты начнешь с самого начала.

– Умеешь же ты людям аппетит портить! – недовольно проворчал бородач, уткнув взгляд в тарелку.

С самого детства Оксана являлась для него своего рода старшей сестрой, взыскательной и строгой. А потому Гриша даже сейчас, по прошествии стольких лет, всякий раз тушевался под ее пристальным взглядом.

– Ну, не знаю, не знаю, – подал голос Николай, демонстративно активно работая челюстями, – мне, знаешь ли, куда сильней испоганила настроение новость, что тот камнепад организовал ты. Так что на твоем месте я бы сидел тихонько и не жаловался.

– Коля, умолкни! – рыкнула Оксана на неугомонного сына, который, казалось, считал своим священным долгом засадить в каждого встречного ядовитую стрелу своего сарказма.

В ответ парень только молча пожал плечами и продолжил орудовать вилкой.

– Ну, Гриш, – девушка снова повернулась к несчастному «подсудимому», – откуда ноги-то растут?

– Издалека, – буркнул тот, по-прежнему не поднимая взгляда, и это более чем прозрачно намекало, что подробности слушателей вряд ли обрадуют.

– Мы никуда не торопимся.

– Знаешь… я ведь… – Гриша помотал головой, словно пытаясь вытрясти из нее застрявшие слова. – Несмотря на то, что… все еще… черт!

Он чувствовал себя пулеметом, в ленте которого притаился заминированный патрон, и с ужасом наблюдал за тем, как тот неумолимо приближается вместе с каждым произнесенным словом. Гриша вздохнул. Сейчас будет взрыв.

– В общем, где-то с месяц назад мне позвонила Ирена.

– …!!! – кулак Оксаны в сердцах ударил по столу.

Наступившее долгое и тяжелое молчание не решился прервать даже острый на язык Николай.

Несмотря на прошедшие с тех пор годы, все еще прекрасно помнили, как мать Оксаны объявила Облаву на собственных дочь и внука. Облаву, закончившуюся позорным поражением Ирены и ее единомышленников с их последующим изгнанием из Стаи. Быть может, время и способно залечить многие раны, но болезненно кровоточащее воспоминание о том, как родная мать однажды хладнокровно приговорила тебя к смерти, ни стереть, ни приглушить невозможно. Трудно сказать, что думала о тех давних событиях сама Ирена, но вот Оксана так ее до сих пор и не простила.

И точно так же ни для кого не являлось секретом, что между Иреной и Гришей существовали довольно близкие отношения. Если Оксана являлась для него кем-то вроде сестры, то Ирена выступала, скорее, в роли молодой школьной учительницы, подарившей еще безусому юнцу первый сексуальный опыт.

Гриша всегда славился своими любовными похождениями и менял женщин как перчатки, забывая о своих подругах буквально на следующий день. Обо всех, кроме одной…