Семья как семья

Выйдя на улицу, я сел на ближайшую скамейку – немного прийти в себя. И снова подумал, что после сегодняшнего вечера их семейная жизнь развалится окончательно. Валери не простит Патрику его поведения. Может, ей даже было стыдно за него – этак распуститься при постороннем! Она ведь и без того хотела от Патрика уйти, а он еще подлил масла в огонь. И ведь понятно почему. В панике лишь сильнее отталкиваешь того, кого любишь. Короче говоря, любящие только и делают, что стреляют себе в ногу.

Патрик совсем потерял голову. Любить жену – и настолько перестать владеть собой. Он мог бы встретить ее с улыбкой, спросить, хорошо ли она провела время. Впрочем, он выглядел как глубоко травмированный человек. Но мне не хотелось его защищать. Потерпев крушение, он провалил и мой проект. А это, с точки зрения самовлюбленного писателя, уже настоящая катастрофа. Он же ясно сказал: между нами все кончено. Он больше не захочет рассказывать мне о своих перипетиях на работе. Да и остальным не даст со мной говорить. Написав 28 360 слов, я оказался в тупике. И теперь мог написать только одно:

КОНЕЦ

54

Я еще немного посидел на скамейке. Казалось, ночь тоже устроила перерыв. На улице ни души и машин почти нет. Париж, можно сказать, лишился вдохновения. В конце концов я встал и двинулся к дому. Прошел несколько метров – и вновь обрел надежду. Ходьба мне всегда помогает. Я же могу просто выдумать продолжение. Да, ничто не помешает мне завершить роман.

55

Вернувшись домой, я тут же понял, что не смогу заснуть, и пошел в ванную ополоснуть лицо. Я больше не был пьян, сцена с Патриком меня полностью отрезвила. Глядя на себя в зеркало, я понял, что никогда не умел выбирать освещение. Под лампой жестокого дневного света в зеркале отражалось бледное лицо с резкими чертами. Тяжелый момент. Как же хорошо было бы увидеть кого-нибудь посимпатичнее. Сейчас то, о чем я думал по дороге, казалось мне полным абсурдом. Разве можно придумывать продолжение реальной жизни? Нет, надо выбрать раз и навсегда: жизненная правда или вымысел. Нельзя смешивать жанры. Конечно, у меня остается путешествие с Мадлен. Но хватит ли его? И кто может гарантировать, что Ив Грембер окажется подходящим персонажем? На меня накатила волна пессимизма. Ничто больше не радовало. Захотелось найти спасение в богатстве лагерфельдовских историй.

В этот момент творческого отчаяния, сидя на холодном полу ванной, я схватил телефон, чтобы написать Мари. Было почти два часа ночи, и я прекрасно знал, как это воспринимается в мире влюбленных: тот, кто пишет после полуночи, несомненно пребывает в депрессии. Это вам не короткое ободряющее и лицемерное послание, что отправляют при свете дня. Сейчас она должна подумать, что я погибаю, агонизирую без нее, и нельзя сказать, что она будет целиком не права. Но после разговора с Валери мне захотелось услышать Мари. Да и обстановка способствовала: бурная ночь. Когда плохо себя чувствуешь, особенно не хватает того, с кем ты делил абсолютно все. Если ты не один, можно разделить на двоих даже раны.

Почему не сказать человеку, что тебе его не хватает? Да, вот прямо так и сказать. Можно еще добавить: «Я о тебе думаю». Да, я о тебе думаю. По-моему, это совсем не навязчиво. Простая мысль, почти дружеская[18]. Я надеялся, что она не сочтет это проявлением самонадеянности или выспренности. Иначе лучше бы ей совсем не отвечать. Холодное отстраненное «спасибо» было бы совсем непереносимо. Еще хуже «большое спасибо», которое погрузило бы нас в атмосферу бесплотной вежливости. В сущности, лучше всего было бы вообще не получить ответа. Я послал свое письмо, как посылают сигналы в космос, чтобы узнать, есть ли жизнь на других планетах. Да, смысл был в этом – просто заявить, что я еще жив.

Потом произошло невероятное – она почти немедленно ответила. Я несколько раз проверял, действительно ли это она или только мое воображение. Да, это была М-А-Р-И. Она написала, что очень рада моему посланию, рада, что я дал о себе знать. На секунду я задумался: почему она так поздно не спит, она же всегда ложилась до полуночи. Может, она не одна? Как глупо с моей стороны портить этот чудесный момент дурацкими посторонними мыслями. Нужно сосредоточиться на главном: она ответила немедленно. Да, ответила, не притворяясь, не то что другие, которые всегда тянут с ответом, чтобы не показать, как они жаждут контакта. А ведь нет ничего прекраснее, чем явиться другому во всей простоте немедленного ответа.

К тому же ее ответ был удивительно бесхитростным. Она просто написала, что ей приятно читать мое послание. И что она надеется: у меня все в порядке. Мы обменялись еще несколькими доброжелательными фразами, и в конце концов оба выразили желание в ближайшее время увидеться. Да, это не роман, а жизнь: мы планируем встречу. Я не мог прийти в себя от всех перипетий этого вечера: переход от болезненного признания к забавному блужданию по улицам, от крушения одной пары к близкому воссозданию другой.

56