Семья Майклов в Африке

Я решил дать ему отдохнуть, а более тщательный осмотр отложить на завтра. Когда он принялся пить из ведра, на него больно было смотреть. Начал он с того, что поднял голову и погрузил кончик хобота в воду. Набрав полный хобот воды, он стал двигать головой вверх и вниз, раскачивая хобот взад и вперед, а затем, достаточно раскачав его, удивительно метко забросил кончик в рот и вылил остатки воды в горло. Надо полагать, бедняга ежедневно часами простаивал у водопоя, утоляя жажду маленькими глотками, всего по нескольку капель за раз.

На следующее утро Джамбо был полон жизни. Африканцы заново налили в его ведро воды, нарезали ему на завтрак груды веток мопани. Его уже можно было гладить и похлопывать, не опасаясь, что он станет брыкаться и бодать головой. Всего лишь за одну ночь он стал кротким и послушным, как щенок. Я всегда утверждал, что слон — самое умное и самое чуткое из всех животных. Какое другое дикое животное, с его инстинктивным страхом перед человеком, так же легко откликнулось бы на доброту, как этот слоненок, еще только вчера бывший свирепым, неукрощенным обитателем джунглей?

Мне даже почудилось в его добрых, с длинными ресницами глазах что-то вроде человеческого выражения, когда он устремил их на меня, а затем медленно перевел на Марджори и девочек, словно желая сказать: «Спасибо. Никто еще не делал для меня такого».

Предоставив довольному Джамбо уминать завтрак, мы взяли кинокамеру, ружье и бутылки с водой, Пенга водрузил на голову корзину с провизией, и наш маленький отряд, покинув лагерь, вступил на хорошо протоптанную звериную тропу, что вела к огромной заводи на реке, примерно в миле вниз по течению. Как сказали нам африканцы, заводь кишела крокодилами, к тому же мы непременно должны были встретить большое стадо бегемотов, которые любили нежиться в этой части реки. А если мы хотим видеть, как животные идут к водопою, достаточно соорудить небольшое укрытие в тростнике и спокойно ждать.

Продвигаясь звериной тропой, я и не подозревал, что этот день должен стать памятным днем в нашей жизни, полным необычайных, волнующих происшествий.

Глава седьмая На звериной тропе

События дня разворачивались с такой быстротой, что, не будь у меня за плечами многолетнего опыта жизни в дикой Африке, я имел бы основания подозревать, что они разыграны специально для нас. К такого рода мошенничеству зачастую прибегают известного сорта проводники охотничьих экспедиций, чтобы произвести впечатление на своих легковерных, неискушенных клиентов, которые перед отправлением обычно накачиваются рассказами о «тайнах Черного континента».

Звериная тропа шла параллельно реке. Сквозь редкие просветы в подлеске гладь воды, как ртуть, сверкала на солнце. При нашем приближении в воздух огромными черными тучами взлетали стаи зябликов, и натруженные ветви деревьев качались вверх и вниз, словно вкушая долгожданное облегчение. Солнце поднялось над верхушками деревьев. Кэрол и Джун, шедшие со мной рядом, надвинули на лоб свои шляпы, прикрывая полями глаза от отраженного водой солнца.

Мы продвигались по пустынной лесной тропе под почти оглушающее гудение диких пчел и насекомых. Оно как будто притихало на мгновение перед нами, чтобы с еще большей силой возобновиться у нас за спиной. Вот вдалеке раздался невыразимо печальный и вместе с тем обворожительный крик египетского бегунка — предупреждение крокодилам, греющимся на солнце на песчаных отмелях. Египетский бегунок обычно гнездится поблизости от мест, где крокодилы выводят потомство, и находится в каком-то странном сродстве с этими ужасными чудовищами.

Где-то неподалеку хрустнула ветка — так, едва уловимый хрупкий звук, тем не менее выделявшийся из монотонного хора джунглей. Я оглянулся через левое плечо и остановился. Марджори и девочки, уже достаточно искушенные во всем, что касается диких животных, не дожидаясь предупреждения, последовали моему примеру. Две какие-то неясные тени с двух сторон льнули к стволу большого, наполовину высохшего железного дерева. Я не мог разобрать, львы это или леопарды, и медленно поднял ружье. Щелчок предохранителя громко отозвался в моих ушах. Вокруг было тихо, лишь гудели хором насекомые, да издали доносился стук дятла. «Как я горжусь своими! — мелькнула у меня мысль. — Какая у них выучка! Без всякого предупреждения они поступили как заправские обитатели джунглей».