Семья на первом месте (СИ)

— Она Пьюси.

Этелберт бросил предупреждающий взгляд в сторону друга.

— Не кипятись, я понял. — Барти кивнул.

Ему не хотелось нарваться на гнев старого друга, зная то, как он страшен в гневе. Просидев несколько минут в тишине, он всё же её нарушил.

— Встретимся завтра около Лютного переулка в восемь вечера.

Пьюси ничего не оставалось, как покорно кивнуть. Не выполнять приказы Лорда, которому они пристегнули на верность, карается расплатой. Причём поголовной.

— И что от нас требуется? — окликнул волшебника друг, когда тот дошёл до двери.

— Нам нужно отправиться на переговоры к оборотням, — Крауч-младший нервно поджал и без того тонкие губы.

— Разве они не на нашей стороне? — светлые брови Этелберта сдвинулись на переносице.

— Не все, — ответил волшебник, и дверь за ним захлопнулась.

Молодой человек долго сидел у потухшего камина, неспешно попивая золотистую жидкость из хрустального стакана. Горечь обожгла горло. Часы пробили полночь. Веки Пьюси задрожали.

В этот день, ровно четырнадцать лет назад, его мать скончалась, оставив мужа и сына. Разумеется, Этелберт её практически не помнил. Всё своё детство он провел с отцом, который воспитывал его, опираясь на собственные методы.

Флешбэк

«Как-то раз, когда юному волшебнику было шесть, ему приснился кошмар, и он спустился на первый этаж, где его отец попивал огневиски. Точно так же, как это делает сейчас он. Мальчик стоял с плюшевой игрушкой, которую крепко прижимал к груди.

— Подойди, — подозвал его темноволосый волшебник. Мальчик сделал, что ему велено. — Видишь ту женщину на полотне?

Мужчина кивком головы указал на портретно волшебницы. Она была изображена по пояс вполоборота, поджимая тонкие губы. Юбки её платья занимали больше места, чем она сама, и поэтому женщина с волосами цвета кованого золота их постоянно одергивала, хмуря светлые брови. Она была хороша собой.

Мальчишка согласно кивнул, присев на край темного дивана.

— Это твоя мать, — бросил Пьюси-старший, залпом осушив стакан.

Гостиная хранила тишину, и лишь поленья в камине негромко потрескивали.

— Я никогда её не любил, как и она меня. — На лбу мужчины залегли морщины, а его сын жадно внимал каждому его слову. — Но когда она умерла, оставив тебя на моё попечение, я впервые зарыдал. — Мальчик ахнул. Бенджамин резко умолк, мысленно погружаясь в воспоминания давно минувших лет. — Я рыдал так долго, что потом не мог разлепить глаза, представляешь?

Зыркнув на сына, мистер Пьюси скривил рот. Маленький Этелберт отрицательно покачал головой. Он не помнил, когда давал волю слезам. Отец этого не любил.

— Ты помнишь девиз нашего дома?

— «Несломленные», — гордо произнёс мальчик, выпятив вперёд грудь.

— А знаешь ли ты, что это значит?

Пьюси-старший, склонив голову в сторону сына, вопрошающим взглядом скользя по его лицу. Мальчишка с блондинистыми волосами снова покачал головой.

— Подойди, — Этелберт поднялся с кресла, приблизившись к отцу на негнущихся ногах. — Закати рукава, — боязливо поджав губы, мальчик послушался. — Протяни руку.

Брови маленького Этелберта нахмурились, и, недолго подумав, он вытянул правую, потому что в другой держал «Друга — Лори». Пьюси-старший поджег сигару, выдохнув едкий дым в лицо сына, тот закашлял. Схватив мальчика за руку, волшебник потушил сигару об его предплечье, тот дёрнулся, но хватка отца оказалась сильнее.

Этелберт почувствовал запах паленой плоти, своей собственной. Ожог болезненно стягивал нежную кожу. Боль была невыносимая. Однако Этелберт хранил молчание, сжав молочные зубы до скрежета.

Отец его отпустил, и тот отшатнулся, падая на колени. Мужчина выхватил плюшевую игрушку из цепких лап мальчонки.

— Никаких слабостей, — проговорил он вкрадчиво, придав «Лори» огню в камине.

После хозяин поместья удалился, оставляя маленького Этелберта одного в тёмной гостиной.

За окном сверкнула молния, а мальчик продолжал глядеть на то, как в пламени огня поглощает его единственную в жизни игрушку и верного друга.

— Никаких слабостей, — повторил он за отцом, утирая рукавом пижамы нос.»

Этелберт тяжело сглотнул, взглянув на женщину, изображённую на полотне. Отсалютовав стаканом, он выпил содержимое до дна. Расслабив удавку галстука, молодой человек устало прикрыл глаза, краем уха слыша, как барабанит дождь за окном.

Раздался крик.

Пьюси распахнул глаза и прислушался. Тишина. Должно быть, ему показалось. Снова откинувшись на спинку кресла, он закинул ногу на ногу.

Крик повторился, в этот раз громче.

— Грэнс!

— Хозяин, — склонился эльф в низком поклоне.

— Что это за вопли? — сквозь зубы прошипел волшебник.

— У миссис Пьюси неспокойный сон, — отозвался Грэнс и зажмурил огромные глаза, когда крик повторился вновь.

— Почему ты мне не сказал?

Поднявшись с места, Этелберт поспешил к лестнице.

— Это не важно, Хозяин? — отмахнулся домовой эльф, поправляя приталенный пиджак костюмчика. — Грэнс может наложить заглушающие чары, если Хозяин пожелает, — пролепетал эльф, следуя за волшебником по коридору.

— Нет! — огрызнулся он, не оглядываясь. — Если это повторится снова, дай мне знать.

— Как пожелаете, Хозяин.

Щёлкнув двумя пальцами, Грэнс исчез.