Семья на первом месте (СИ)

— Я так сильно хочу тебя, — шептал он ей на ухо, в перерывах целуя. — О, Мерлин, как же ты хороша, — протяжно простонал Блэк после того, как Лестрейндж разорвала пуговицы на его темной рубашке. — Алина…

Лина покрывала грудь парня смазанными поцелуями, попутно кусая кожу, отчего Сириуса била мелкая дрожь. Руки парня вовсю шарили по стройному телу, провоцируя её стоны. Волшебница дышала с ним в унисон, ощущая доселе небывалую страсть, овладевшую рассудком. Упав спиной на стол, её руки притянули Блэка ближе.

Их губы вновь нашли друг друга.

— Лина, — простонал гриффиндорец, не в силах совладать с вожделением.

Удержав запястья волшебницы в одной своей ладони, он наклонился к вздымающийся груди, посасывая и целуя всё ещё твердые соски. Её бюстгальтер давно валялся где-то в углу, а рубашка волшебника была неисправно разорвана. Алина сладко стонала, выгибаясь навстречу губам Блэка. Дойдя до впалого живота, парень бросил взгляд в её сторону.

Она была прекрасна.

Длинные спутанные волосы свисали на пол со стола; опухшие от поцелуев губы искусаны в кровь. Глаза закатились, а рот приоткрылся, издавая желанные для слуха гриффиндорца стоны.

Она была его.

Сегодня она принадлежала лишь ему.

Продолжив путешествовать по телу волшебницы, Сириус мимолётно коснулся влажного белья костяшками пальцев, оставляя поцелуи на внутренней стороне бедра. Руки девушки давно освободились от хватки Блэка. Закусив тонкие пальцы, Лестрейндж пыталась сдержать громкие стоны, извиваясь на деревянном столе от рук, губ и языка Блэка.

— Пожалуйста, — заскулила она. Сириус потянулся к прозрачной резинки, поддев её двумя пальцами. — Джеймс… пожалуйста, — простонала Лестрейндж, не в силах сдерживаться.

Внутри всё оборвалось.

Она пьяна и видит не его… а Джеймса.

Вскочив на ноги, Сириус отвернулся, пытаясь не смотреть на полуголую и возбуждённую Алину.

«Она пьяна» — упрямо напоминал он себе.

— Почему ты остановился? — разочаровано спросила Лестрейндж, спрыгивая со стола. Она подошла к нему со спины, подладив ладони на напочвенные плечи. — Я что-то сделала не так? — прошептала она так сладко, отчего в штанах Блэка вновь стало тесно.

Прикоснувшись оголённой грудью к спине парня, волшебница оставляла поцелуи и засосы на бледной коже. Сириуса предстал перед выбором.

Она не в себе.

Она хочет тебя, ты хочешь её, так возьми.

Ты не должен ей пользоваться.

Возьми её на этом чёртовом столе, прямо сейчас.

Она твоя подруга.

Она твоя.

Мысли путались, а тело не слушалось.

— Сириус, — шептала Лина, касаясь его своей грудью, тонкими пальцами, губами и языком.

— Оденься и отправляйся свою комнату, — отрезал он жёстко, собрав все силы в кулак. Лестрейндж сглотнула. — Это было ошибкой.

Накинув порванную рубашку на оголённую грудь и спустив юбку обратно на бёдра, она ушла, оставив Блэка одного.

Облокотившись лбом на каменную стену, волшебник тяжело дышал. Заметив что-то тёмное в углу, он наклонился. В руке была тонкая ткань тёмного цвета, её лифчик. Поднеся бельё к лицу, Блэк вздохнул приятный аромат цветов.

Заскулив, Сириус запихнул приятную материю в карман спущенных штанов, покидая тайный проход.

***

На следующий день, как ни в чём не бывало Лестрейндж сидела за слизеринским столом, смеясь с шуток Блэка-младшего. Ничто не выдавало её вчерашнее поведение.

Сириус Блэк сжимал вилку в кулаке. Смотря, как Малфой касается её руки, шепчет на ухо, а она довольно улыбается.

Неужели она не помнит, как целовала его ночью? Как просила не останавливаться.

Венка на лбу гриффиндорца пульсировала.

Не останавливайся, — шепчет она, выгибаясь, точно змея.

Пожалуйста, — сладко стонет от его поцелуев.

— Бесит, что слизняк всегда рядом с ней, — проследив за взглядом друга, заметил Сохатый.

Сириус резко обернулся на лучшего друга.

Джеймс…

Выскочив из-за стола, Бродяга чуть ли не бегом направился в уборную на втором этаже. Ослабив хватку галстука, Блэк облокотился на умывальник двумя руками, тяжело дыша.

Не останавливайся… — умоляет.

Кровь ударяет в пах. Рука тянется к ширинке, расстёгивая её.

Пожалуйста… — её голос срывается в сладких стонах.

Глаза закатились, а рука прошлась взад-вперёд по затвердевшему члену, ускоряясь с каждым разом.

Перед глазами её обнаженное тело, кожа пахнет цветами, исцелованные губы искусаны в кровь. На шее багровые пятна, им оставленные.

С губ Сириуса сорвался долгий и громкий стон, тело пробила судорога. Он кончил лишь от воспоминаний о чёртовой змеиной принцессе, пока она сидит за столом в общем зале и смеётся с шуток чёртовых слизеринцев.

Вязкая жидкость стекала по руке и члену.

Не останавливайся…

Смыв с себя все следы, Сириус отправился в класс ЗОТИ, довольно улыбаясь.

Она была его.

Если она ничего не помнит, то и он постарается забыть.

Забудет ли?

***

Большой зал

Апрель, 1977

В конце апреля студенты шестого курса сдавали письменный экзамен, который сочетал в себе все предметы вместе. В этом году работа оказалась несложной. Поэтому многие довольно скоро покинули Большой зал, сдав тест экзаменатору.