Семья на первом месте (СИ)

Неизвестно, сколько времени они просидели с бутылками в руках на полу, спинами облокотившись на свои кровати, которые были расположены поперек друг друга. За окном давно стемнело, а смех и шутки не скончались.

— Помню-помню! — заверил друга Блэк, отпивая из бокала спиртное. — Надо как-нибудь повторить.

Пьяный Джеймс довольно кивнул.

— Как думаешь, у них что-то есть? Ну, кроме дружбы, — неожиданно спросил Поттер.

Джеймс устремил туманный взгляд куда-то в сторону окна. Сириус сконфуженно уставился на друга. Кажется, он потерял нить разговора.

— Алина и слизняк, — пояснил гриффиндорец, — думаешь, они целовались? — Поттер внимательно посмотрев на друга.

Сириус сжал зубы. Разумеется, они знали причину, по которой Лестрейндж сорвалась к Малфою. По-прежнему было неприятно думать о том, что они рядом и Люциус может её касаться, как когда-то в школе.

— Думаю, нет.

Джеймс глупо улыбнулся, повалившись на пол. Блэк неслышно прыснул, смотря на пьяного волшебника.

— Знаешь, Бродяга.

Блэк насторожился. Вынимая пачку вишневых сигарет, Сириус закурил, выпуская облака дыма. Он кожей чувствовал то, о чём будет говорить Поттер. А слышать это ему совсем не хотелось.

— Кажется, я влюбляюсь в неё всё сильнее и сильнее, — вставая с пола, Джеймс направился к окну. Бродяга с грустью покачал головой. — Она такая, такая…

— Уникальная, — опередив друга, ответил сероглазый.

Сохатый порывисто обернулся и кивнул с той же дурацкой улыбкой на губах.

— Да, — подтвердил Джеймс. — Все никак не могу вспомнить свою жизнь до Алины. — Джеймс локтями опёрся на подоконник. — Без неё всё будто во тьме.

Поджав губы, Сириус встал, подходя ближе к названному брату.

— Думаешь, я ей нравлюсь? — выпалил Поттер, а Сириус прикрыл уставшие глаза.

Не останавливайся.

Джеймс.

Лестрейндж слишком много значит для меня.

Ты нашёл меня.

Я всегда найду тебя, где бы ты не была.

— Да, Сохатый. — Хлопнув друга по спине, наконец произнёс Сириус. — Думаю, нравишься.

Джеймс благодарно кивнул. Это всё, что он хотел услышать. Безусловно, Поттер чувствовал, что небезразличен Лестрейндж, но Сириусу верилось больше, чем интуиции.

— Спасибо, Бродяга.

Коснувшись плеча друга, Сохатый скрылся за дверью ванной комнаты.

Если бы Поттер хоть немного разбирался в людях, которые его окружают, то уже давно бы заметил тоску в глазах волшебника, которую не смогла скрыть даже улыбочка.

***

Ранним утром волшебница сонно открыла глаза, тело неприятно сдавливало. А всё потому, что, видимо, во сне Люциус прижал Лестрейндж ближе к себе. Легко вывернувшись из хватки друга, девушка приняла сидячее положение.

Оглядев комнату, она отметила, что та не изменилась с тех пор, как она была здесь в последний раз. Взглянув на друга, Алина сочувственно улыбнулась. Уж ей, как никому другому, известно, что значит смерть одного из родителей.

Совершенно случайно её взгляд зацепился за левое предплечье Люциус.

Не может быть.

Аккуратно отодвинув край рубашки, Лестрейндж ахнула, прикрыв ладонью рот. Чёрная змея с черепом красовалась вдоль всего предплечья волшебника. На миг Алине почудилось, будто она зашевелилась, а может, и нет.

Убийца. — Раздался в голове голос Ириды.

— Люци, — позвала она друга.

Через время юноша открыл глаза и, улыбнувшись, взглянул на девушку. Алина сжалась, поджав под себя колени. Проследив за её взглядом, Малфой одёрнул рукав и вскочил с кровати.

— Люци, — вновь прохрипела Лестрейндж, тот вздрогнул.

Больше всего он опасался того, что она будет бояться его.

Малфой развернулся к подруге, та не отвела взгляда. Он медленно подошёл к постели, на которой они спали буквально пару минут назад. Лестрейндж не отстранилась. Уже хорошо.

— Я понимаю, как это выглядит, но пойми, у меня не было выбора!

Малфой стыдливо уронил лицо в бледные ладони. Как же было стыдно.

— Остальные тоже? — сипло поинтересовалась брюнетка, боясь услышать ответ.

Люциус молчал.

— Все кроме, — он запнулся, — кроме Регулуса и Крауча.

Сердце Лестрейндж упало в пятки. Руки неосознанно задрожали, а глаза лихорадочно забегали, стремительно быстро наполнялись солёными слезами.

— Как давно? — Малфой молчал. — Как давно? — настаивала слизеринка, на негнущихся ногах поднимаясь с кровати.

— С весны, — прохрипел волшебник.

Из глаз потекли предательские слёзы, а внутри всё сжалось, отдаваясь тупой болью во всем теле.

— Вы ничего мне не сказали, — прохрипела она, стараясь унять непрошеные рыдания. Люциус встал, несмело подойдя к подруге. — Мой отец, он знает? — Малфой нехотя кивнул. — Вы, — запнулась Алина, — вы уже убивали?

— Никогда, — заверил её Люциус. — Лина, послушай, — начал он, — ни я, ни твои братья, ни Нотт ни разу не забрали чью-то жизнь.

— Но вы видели! — воскликнула она, тот ничего не ответил. — Это…

Сократив расстояние, Лестрейндж обхватила Люциуса двумя руками, тот в одночасье ответил на её объятия. Она всё понимала.

— Никто не узнает. Я никому не расскажу.

Малфой облегчённо выдохнул.

— Лина, я не хотел тебя разочаровывать.

Девушка нахмурилась.