Семья Наполеона

Что бы ни говорил он о своей «династии» преданному графу Дьедонне де Лас-Казу, чтобы тот включил эти материалы в пропагандистский «Мемориал Святой Елены», то, что он в действительности думал о них, было высказано генералу Бертрану (эти мемуары никогда не предназначались для публикации и были расшифрованы только в 1949 году). «Я полагаю, что, будь я готов пожертвовать Жозефом, мне был бы обеспечен успех. Ни для кого не секрет, что Жозеф не умел толком ничего делать. Более того, он считал себя великим полководцем. Он признавал, что я, возможно, его превзошел, но это, пожалуй, и все. Он считал себя выше Сюше, Массена и Ланна». Не менее язвительно отзывался Наполеон и о своем младшем брате; «Когда Жером приблизился к Пултуску (недалеко от Варшавы), то ему взбрело в голову потребовать, чтобы Мюрат передал ему командование кавалерией. «Ты с ума сошел! — сказал я ему. — Неужели ты и в самом деле считаешь, что способен повести за собой целый эскадрон? Какое удивительное самомнение!» Подумав, Бонапарт добавил: «Я совершил ошибку, сделав Жерома королем Вестфалии. Мне следовало определить его каким-нибудь незначительным немецким князьком!»

О Мюрате было сказано следующее; «Стать изменником его вынудила супруга Каролина. Моя сестра!» Особенно подробно он отзывался о Бернадоте: «Шведов против меня настроил именно Бернадот. Свое назначение он получил благодаря чарам Дезире, не говоря уже о том, что был шурином Жозефа». Бонапарт пояснил, что только потому, что сам «лишил Дезире невинности», он сделал Бернадота маршалом, князем и королем. «Бернадот лишь потому занял такую странную позицию, что опасался, как бы Россия вместе с Англией не изгнали его из Швеции. Вместе с тем он прекрасно знал, какую бы политику я ни проводил, я бы ни за что не стал сталкивать его с трона».

На Святой Елене Наполеон проявлял не меньшее беспокойство, чем в свое время его покойный отец Карло, чтобы Бонапарты сохранили за собой все свои аристократические титулы. «Семья должна овладеть Римом, взяв в супруги кого-нибудь из римских княжеских семейств, — неустанно твердил Бертрану Наполеон. — И вскоре среди ее членов появятся папы, кардиналы и папские легаты». С другой стороны, «те, кто не может обосноваться в Риме, должны поселиться в Швейцарии и добиться того, чтобы их имена были занесены в Золотую книгу Берна». Наполеон считал, что для его близких есть реальные перспективы и в Новом Свете. Жозеф, «вероятно, предпочтет насовсем остаться в Америке и переселит туда дочерей, выдав их замуж за кого-нибудь из Вашингтонов и Джефферсонов, чтобы в будущем среди его родственников появились и президенты США».

На этот раз император не тешил себя надеждой, что супруга захочет присоединиться к нему Мария-Луиза с радостью вступила в права герцогини Пармской в апреле 1816 года. Ее первым камергером, главнокомандующим, министром иностранных и внутренних дел стал не кто иной, как Адам Нейпперг. Он оказался на редкость успешным политиком, твердым, но доброжелательным. Его правление принесло Парме процветание, а герцогине — любовь подданных. В мае 1817 года, уединившись на своей вилле в Колорно, Мария-Луиза родила ему дочь, за которой последовали сын и еще одна дочь. Дети получили титулы князя и княгинь Монтеново (хитроумная передача по-итальянски имени их отца — Нейпперг, которое можно также написать как Нейберг, т. е. Монтеново[20]). Ее сын от Наполеона по настоянию Меттерниха был лишен права наследования, и после смерти Марии-Луизы Парма снова должна была перейти в руки правивших когда-то здесь Бурбонов. Правда, в виде компенсации он получил титул герцога Рейхштадтского и право именоваться «Ваше светлейшее высочество». Мальчик был даже лишен своего имени Наполеон, получив взамен новое — Франц-Шарль, которое обычно сокращали просто до Франца. Его специально воспитывали так, чтобы он считал себя Габсбургом и австрийцем. Его наставник граф Китрихштейн пытался превратить его в законченного тевтонца, правда, без особых успехов, так как его подопечный жадно проглатывал все, что ему попадалось под руку о своем отце. Бывшему римскому королю было запрещено посещать Парму, хотя мать часто приезжала в Шенбрунн навестить его.