Семья (не) на один год

От него меня, будто на тарзанке, мгновенно швырнуло в прошлое. Впечатало лицом в пол загородного дома, на котором я выла после ухода Никиты. Вывернуло наружу. И отпустило.

— Я больше не твоя. — С первым же глубоким вдохом ко мне вернулось спокойствие. — И ты ничего не сможешь за меня решить.

За грудиной все еще ныло, но руки сжали руль, и машина послушно повернула в сторону проспекта.

___

* Премия Дарвина — это виртуальная награда, которая присуждается людям, умершим наиболее глупым способом по собственной вине, или же лишившим себя возможности размножаться, таким образом улучшив генофонд человечества.

Глава 19

Лера

Никогда бы не подумала, что мой статус мецената сможет быть полезным на практике. Однако стоило войти в приемный покой ближайшей больницы, назвать свою фамилию, как спустя пару минут вокруг Никиты собрался целый консилиум.

Сам больной особой радости по этому поводу не испытывал. Я кожей ощущала на своем лбу его суровый взгляд. И, чтобы несговорчивый пациент не уехал, держала в заложниках ключи от машины.

Прежней Лере такая храбрость и не снилась. Она была слишком послушной и неуверенной в себе. Но я не солгала Никите, когда сказала, что мне достались хорошие учителя.

Уже к десяти вечера мой протеже был осмотрен с ног до головы, а на его затылке появилась пара аккуратных швов. Я не вмешивалась в ход осмотра. Не пыталась играть во врача. Даже вопросы не задавала. Все выводы докторов можно было прочесть по лицу самого больного.

За пять лет, казалось, я отвыкла от прищура этих серо-голубых глаз, от плотно сжатых губ и скупой, как у игрока в покер, мимики. Однако сейчас снова видела Никиту насквозь.

— Сотрясение все же есть. — Я не спрашивала. Озвучивала понятные факты.

— Не первый раз. Переживу.

— Лекарства, которые выписал врач, нужно принимать две недели. Не меньше.

— Справлюсь.

Будто каждая секунда в больнице доставляет ему физические страдания, Никита быстро приводил себя в порядок. Вместо прежней, залитой кровью рубашки надевал белую футболку. Ума не приложу, где он ее раздобыл! Поправлял ремень. Обтягивал ткань футболки по торсу...

Последнее показалось слишком интимным, и я отвернулась. Никита и в костюме заставлял нервничать. А его «стриптиз наоборот» вообще влиял как-то неправильно.

Я видела Лаевского в его двадцать два года, изучила руками и губами в тридцать два, но эта тридцатисемилетняя версия... От одного только взгляда на косые мышцы, рельефный пресс и дорожку темных волос, уходящую под ремень брюк, становилось жарко.

Отругать себя хотелось за подобную реакцию. Пять лет свято верила, что со мной что-то не так — замерзла, превратилась в бесчувственную фригидную рыбину, смирилась с тем, что поцелуи и прикосновения жениха не вызывают никаких реакций. А тут... кончики пальцев покалывало, словно не смотрела, а трогала.

— Врач очень рекомендовал тебе остаться здесь на ночь. — Чтобы чем-то занять руки, я взяла листок с результатами обследования и еще раз перечитала все названия препаратов.

— Больничная койка не мой вариант. — Никита с плохо скрываемым отвращением посмотрел в сторону кровати. — Спать я предпочитаю дома.

— Одну ночь переживешь! Здесь хотя бы смогут помочь, если что-то случится.

— Не убедила! — Застегнув на запястье браслет часов, Лаевский взял пиджак, но надевать его не стал. — Боюсь, даже если ты будешь держать меня за руку до утра, я все равно захочу убраться.

— Могу раздобыть ремни в операционной. Попрошу самые крепкие.

— Твои руки были бы надежнее... но нет.

Никиты бросил странный быстрый взгляд на мое лицо.

— Не знаю, в какую игру ты сейчас играешь, но мне она не нравится, — призналась я, обхватив себя руками.

Будто только сейчас понял смысл своих фраз, Никита с силой зажмурился.

— Я просто устал. — Он тяжело вздохнул. — Адски сильно устал. — Тряхнул головой.

Больше всего на свете мне хотелось поверить этому его «устал», списать последние слова и вопрос, произнесенный в машине, на сотрясение мозга. Для душевного спокойствия это было просто необходимо! Но что-то мешало.

Возможно, слишком внимательный взгляд. Жадный, будто впитывающий каждое мое движение и жест.

Возможно, слишком явное нежелание Никиты прикасаться ко мне. Почти как мое собственное...

Или что-то еще, что не позволило этому упрямцу прийти на презентацию, но не помешало броситься на асфальт, спасая меня.

Сплошные ненужные и опасные догадки.

К счастью, в нашем настоящем ломать голову над мотивами Никиты не было необходимости. Он спас меня. Я помогла ему. Никаких отношений и долгов.

Чужаки. Оставалось лишь закончить этот ужасный вечер. И разойтись по своим углам. Двадцать минут по проспекту. Еще столько же по загородной трассе.

Представляя, как доберусь домой, я достала из клатча ключи Никиты. Но отдать их так и не смогла.

— Я отвезу тебя в отель. На этом будем квиты. — Мысленно прокляла себя очередной раз.

— Если так боишься за мою шкуру, могу пообещать не садиться за руль. — Никита остановился напротив. — Вызову такси.