Семья незнакомцев

Он взглянул на спутницу. Девушка не отрицала, лишь молча сверлила взглядом старую знакомую.

– За последние годы, я несколько раз встречала её отца, и точно знаю. Лучше с ним за один стол не садиться. Если члены семи действуют по отдельности, то ставки очень высоки.

– Дохляк. – подтвердила дочь.

– Я бы посоветовала тебе не ввязываться в это, но знаю, ты не послушаешь. Знаю, что ты несёшь на плечах. – приблизившись она протянула ему небольшую деревянную фигурку. – Тут может помочь лишь удача.

На его двух метрового бугая отразилось облегчение. Взяв фигурку, он оглядел её. Немного меньше пальца, тонкая, грубо вырезанная, но с множеством деталей, она изображала безликого человека с игральной костью в руке и множеством лучей нарисованных на спине. Протянув руку, Рассел поймал один из колышимых сквозняком маркеров и, нарисовав на кубе четыре точки, замер в раздумьях, а затем добавил и пятую, после чего бросил фигурку в тлеющие угли.

– Ставка велика, пусть таким же будет и выигрыш.

– Пусть. – кивнул мужчина, погрузившись в мысли.

Небольшая, укрытая среди развалин дверь, закрылись за спиной. Узкая уложенная камнем тропа среди густых зарослей, затёртые до блеска поручни, фонарный столб с тусклой, горящей даже днём лампой.

– Ты уже бывала у них. – не спросил, но утвердил, желая услышать пояснения.

Поморщившись, она втянула руку в рукав и, отвернувшись, пошла вперёд. Хруст бетонной крошки под ногами, щебет не подозревающих о грядущем птиц, старые одноэтажные дома, разговор на повышенных тонах за закрытыми ставнями, стук молотков.

– Другая. Извлечь. Дурман. – всё же ответив, когда они удалились на достаточное расстояние.

Он ждал продолжения, но того не последовало. Вскоре, мысли перешли к более насущным проблемам, и он оставил чужое прошлое запертым в шкафу.

– Тебя отправили помочь. Но ты знаешь, чему предстоит помогать?

Она повращала рукой, неоднозначно прищурив глаз.

– В общих чертах. Бригада с десятого поста отвечает за главный отвлекающий манёвр. Это важнейшая из задач. Хоть от неё и не зависит успех штурма, она во многом решит общий исход. Задача моей группы, прикрытие и отход. Твоя, прикрывать меня.

Два скептичных взгляда встретились и отскочили друг от друга.

С улыбкой похлопав себя по груди. – Хотя бы, не попорти то, что есть.

Восьмиэтажные громады, покрытые следами давно минувших сражений. Чёрные, мазутные пятна, там, где некогда горели машины. Придорожные канавы, со сваленными в них обломками, после расчистки улиц. Брёвна и балки, подпирающие стены бетонных ангаров. Не закопанные ямы коллекторов, вскрытых для выкуривания партизан. Затопленные улицы с мостками, сколоченными из подручных материалов, поверх наполненных землёй топливных бочек и снарядных ящиков.

– Я знаю, что спрашиваю тебя больше для моего самоуспокоения… Но может, ты смогла бы мне кое с чем помочь?

Вопросительно заурчав, она приблизилась.

– Если всё выгорит… Да даже если и нет, мне и моим людям придётся уйти. Придётся оставить почти всё, забрав только самое нужное. Но я не… Правильно ли мы поступаем? Мы собираемся пройтись по головам. Головам слабых, не желающих войны, приспособившихся… Как мне вести в бой, зная, цену нашей победы?

– Семья. – она рубанула ладонью, отделяв одно от другого, а затем взяв часть, указала в сторону.

– Все они, моя семья. – с грустью в голосе и снисходительной улыбкой на устах. – Проклятье. Чем больше думою, тем большим безумием мне всё кажется. Через год или два после конца, не спорю. Но сейчас? Большая часть моих людей, глупые дети, выросшие на рассказах о героических отцах и бесчестной победе оккупантов, воспитанные теми кто в своё время не выступил против… Ну вот предположим они победят, и что потом…? Всех с собой не взять. – с чистым отчаяньем и толикой паники. – Те, кто останутся, могут выдать тех, кто сбежит. Беглецы, потеряют всё кроме жизни, оставшись на выжженной земле. С кем остаться!? Где я буду нужнее…!?

Заметив её недовольный, даже суровый взгляд, мужчина осёкся, представив себе, как выглядит со стороны. Двухметровый громила, взволнованно треплющийся о своих проблемах. Только эти проблемы касались не его одного. Осознание того, что ещё можно свернуть, изменить решение, возможно отвратив великую беду, свербило в затылке. И чем ближе был Рубикон, тем сильнее страх скручивал кишки, грозя безразмерным бедствием.

Многоэтажки остались позади, сменившись краснокирпичными зданиями, теснящимися друг к другу, за крышами которых уже виднелся водный простор.

***

Остановившись, чтобы перевести дух, пара присела на край забора, опоясывающего разветвлённое здание с частью уцелевшего названия. “Больница имени Нико… №2” У неё не было крыши, отсутствовали все окна и двери, в нескольких местах проглядывались следы копоти. Буйные заросли оплетали ржавые трубы игровой площадки. Просторный холл, за широкими окнами покрывал завал из множества больничных карт, бумаг, мебели и некогда белоснежной медицинской утвари.