Семья Рэдли

За кассой на стуле сидит молодой человек. Он чихает журнал «Нате» и не замечает Уилла, пока тот не подходит вплотную и не начинает совать ему двадцатку.

— Третья колонка, — говорит он.

— Что? — переспрашивает кассир. Он вытаскивает наушники. Обостренный слух Уилла улавливает музыку в стиле хаус, которую слушал парень; этот энергично-металлический звук передает таинственную вибрацию и ритм ночи.

— Вот оплата за третью колонку, — повторяет Уилл.

Юноша кивает и, жуя, нажимает необходимые кнопки на кассовом аппарате.

— Не хватает.

Уилл молча смотрит на него.

— С вас двадцать фунтов семь пенсов.

— Прошу прощения?

Кассир чувствует, как где-то глубоко внутри зарождается страх, но не прислушивается к его невнятному голосу.

— Вы немножко перелили, — поясняет он.

— На семь пенсов.

— Ага.

— На целых семь пенсов?

— Ну да.

Уилл постукивает по лицу королевы на банкноте.

— Боюсь, у меня больше нет.

— Мы принимаем любые карты. «Виза», «Мастеркард», «Дельта»…

— У меня нет карточки. Я ими не пользуюсь.

Парень пожимает плечами.

— Ну, с вас двадцать фунтов и семь пенсов. — Он втягивает верхнюю губу, чтобы подчеркнуть свою непоколебимость.

Уилл смотрит на кассира. Сидит тут в спортивном костюме, со своим журналом, с айподом, с результатами неудачных экспериментов с растительностью на физиономии — и при этом с таким видом, будто он представляет собой нечто оригинальное, созданное им самим. А между тем в его крови чувствовался бы привкус древних корней, тяжелой и длительной борьбы за выживание в течение сотен поколений, отзвуки голосов предков, о которых он никогда не слышал, ароматы непостижимых эпических времен, нотки первобытных истоков его существования.

— Тебе действительно так важны эти семь пенсов? — спрашивает Уилл.

— Менеджеру важны. Да.

Уилл вздыхает:

— Видишь ли, в мире есть проблемы и посерьезнее.

Он задумывается об этом парне. Есть такие люди, которые подсознательно догадываются, кто ты такой, и втайне мечтают тебя напоить. Не того ли он добивается?

Уилл отходит, глядя на свое призрачно-серое отображение на экране системы видеонаблюдения. Он дергает на себя дверь, но она не открывается.

— Вы не уйдете, пока не заплатите полную сумму.

Уилл улыбается, столь наглядная демонстрация свойственной некровопьющим мелочности его искренне забавляет.

— Ты действительно так дешево оцениваешь свою жизнь? В семь пенсов? Да что ты купишь на эти деньги?

— Я тебя не выпущу. Полиция уже едет за тобой, приятель.

Уилл вспоминает об Элисон Гленни, заместителя комиссара манчестерского отделения полиции. Она уже много лет жаждет его смерти. «О да, — думает он. — Полиция постоянно за мной едет».

Уилл направляется обратно к кассе.

— Ты чего-то от меня хочешь? В этом дело? Видишь ли, мне кажется, что за этими твоими мелкими придирками стоит нечто большее. По-моему, ты просто очень одинокий парень на очень одинокой работе. И из-за такой работы у тебя рождаются определенные желания. Тебе хочется человеческого общения… человеческих… прикосновений…

— Отвали, пидор.

Уилл улыбается:

— Отлично. Явно подчеркивает твою гетеросексуальность. На сто процентов. Без базара. Ну, так что пугает тебя больше? Что я тебя убью? Или что тебе это понравится?

— Полиция скоро приедет.

— Хорошо, тогда, я думаю, будет лучше, если ты откроешь кассу.

— Что?

— Открывай кассу, я сказал.

Юноша тянет руку под прилавок, не сводя глаз с Уилла. Он достает кухонный нож.

— О, ножик. Фаллическое орудие, символизирующее вторжение и проникновение.

— Отвали, ясно?

— Проблема в том, что для меня тебе потребуется что-нибудь побольше. Что-нибудь, чем можно пронзить насквозь.

Уилл закрывает глаза и вызывает в себе древние силы. Он немедленно преображается и начинает заговаривать кровь.

Парень не сводит с него глаз. Страх переходит в слабость, затем в тупую покорность.

— Сейчас ты положишь нож, откроешь кассу и дашь мне несколько бумажных портретиков королевы, которые у тебя там хранятся.

Кассир растерян. На его лице отражается борьба, заведомо проигранная. Его руки дрожат, нож наклоняется вперед, потом падает на прилавок.

— Открывай кассу.

Парень подчиняется.

— Теперь давай деньги.

Он хватает без разбора десятки и двадцатки и протягивает их через прилавок.

Слишком просто. Скучно. Уилл показывает за прилавок:

— Нажми кнопочку и открой дверь.

Парень опускает руку и нажимает на переключатель.

— Погладить тебя по руке?

Он кивает:

— Да, пожалуйста. — Рука ложится на прилавок. Веснушчатая кожа и обгрызенные ногти.

Уилл ласкает его руку, вырисовывая на коже маленькую восьмерку.

— Когда я уйду, скажешь полицейским, что вызвал их по ошибке. А когда твой босс поинтересуется у тебя, куда делись деньги, говори, что не знаешь, потому что ты и вправду не будешь знать. Но потом ты, может быть, поймешь, что они достались более достойному человеку.

Он отходит, открывает дверь. Из окна фургона Уилл с улыбкой наблюдает, как парень засовывает наушники обратно в уши, напрочь забыв о произошедшем.

Омлет

— Не приезжай сюда. Пожалуйста.