Семя скошенных трав

Она взглянула на меня — и узнала. Вздрогнула.

— Бердин… Вы здесь? Зачем?!

— На Океан-2 возвращаюсь, — сказал я. У меня губы тряслись, ничего не мог поделать: контузия. Хорошо ещё заикаться не начал. — Разгребать наше дерьмо. И тебе бы туда слетать. Потому что это — и твоё дерьмо тоже. Твоё враньё по ВИДу. Ты хоть знаешь, что врала? Или ты верила в то, что несёшь?

Её это потрясло. Она даже отступила на шаг, будто я её ударил.

— Не воевала, говоришь, — продолжал я, хоть понимал смутно, что уже пора бы заткнуться. — Ты — хуже вояк убийца. И тогда врала, и сейчас продолжаешь врать. Ты мне вот что скажи: кому выгодно, чтобы их не было? Или — вообще всем, а? Чтобы вас совесть не мучила здесь, на Земле? Чтобы радостно отметить победу — и чтобы никто ничего не вспоминал?

— Да за что нас должна мучить совесть?! — выкрикнула Вера со злостью. — За то, что мы себя убить не дали?!

— За п-провокации, — мне что-то уж совсем тяжело стало говорить. — За враньё. И за то, что ты сейчас говорила — что надо им было уб-бить своих детей, чтоб ты спала лучше.

— Ты дурак! — выпалила Вера. — Дурак и предатель!

— Да, п-предатель. Ещё п-поздно спохватился.

Вера яростно и беспомощно взглянула на Юльку. Юлька потрясённо смотрел на меня.

— Н-ничего, детки, — еле выговорил я. — М-может, ещё разберётесь, что к чему. М-мне вот б-бывает… жаль… что меня не д-добили на Океане-2.

Вера как-то выдохнула, обмякла. И снова смотрела на своего Юльку, будто помощи взглядом просила. А он обнял её и тихонько сказал ей в макушку:

— Полетели со мной, а? Ты журналистка, ты разберёшься. Полетели, пожалуйста?

А она спрятала лицо у него на груди. Молчала. Может, даже думала.

По-моему, когда Алесь прибежал и сказал, что всё улажено, все вздохнули с облегчением. Юлька сказал:

— Алесь, Вера летит с нами, поправь, пожалуйста, список участников группы.

Алесь вздёрнул бровь: поразился. А Вера своего Юльку почти оттолкнула:

— Я ещё не соглашалась!

Он только улыбнулся:

— Журналистский искус. Жив ты или помер — как там дальше?

— Главное, чтоб в номер материал успел ты передать, — продолжила Вера. Хмуро. — Я не гоняюсь за сенсациями.

— Ага, они за тобой гоняются.

Она аж задохнулась:

— Ты… ты… я никого не предупредила!

— Сейчас связь хорошая.

— У меня ничего с собой нет! Я не готова!

Но Юлька только головой качал:

— Верка, если ты человек и если ты профессионал — ты полетишь. И будешь работать. И посмотришь своими глазами. А если нет… ну, что… нет — так нет. Тогда — прощай.

И она сразу осеклась.

— «Прощай»?

— Ага, — сказал Юлька. — Потому что тогда — ты очень намного хуже, чем я думал.

— С-современная журналистка, — сказал я, не удержался. — Боится узнать, сколько успела н-наврать. С… с-трашно правду узнать, девочка?

Она на меня зыркнула яростно:

— Ничего мне не страшно! Я ещё докажу… — и задумалась. — Только мне нужна рабочая одежда. И… хоть зубная щётка, я же не собиралась…

— У меня есть запасная, — сказал Юлька.

Алесь слушал и хмурился:

— Юл, совершенно напрасно тащишь с собой человека, который и не хочет, и, скорее всего, не может. Ну что ей там делать?

И Юлька сказал неожиданно твёрдо:

— Смотреть. Потому что Вера — это ВИД, и потому что ей поверят, когда она расскажет. Ей же поверили с бельками. Это будет важно для всех. И для неё.

Алесь больше спорить не стал, но я видел: он согласился, скрепя сердце.

— Объявлена посадка, — сказал он всем. — У четвёртого шлюза.

И мы пошли, а Юл, проходя мимо меня, посмотрел, кажется, благодарно. Вера была с ним, шла с выражением напряжённым и потерянным, но мне это её выражение даже понравилось. Она уже не выглядела как в агитролике.

* * *

Эта «Астра» оказалась тем ещё цветочком. Старый громадный армейский грузовик. Для перевозки пассажиров он, вообще-то, не приспособлен. Эти громадные помещения можно отлично использовать как криокамеры, так что кают или кубрика в них просто нет. Если людей возить — то мёрзлым мясом, как военные говорят, в анабиозе. Но нас нельзя было в анабиозе, потому что всё из грузовых отсеков перед рейсом вынули: туда со станции собирались загрузить шедийские анабиозные капсулы с бельками. Поэтому полёт получился комфортабельным на диво: наш пилот раскрыл один трюм, там включили отопление, дали воздух-свет — и выдали нам спальные мешки. Экспедиционные. Надувные. И второй пилот, который выдавал мешки, сказал:

— На этом рыдване гравитация не особо стабильная, она может и вырубиться, поэтому мешки каждый раз готовьте по инструкции, надувайте тщательно. А то невесомость-то вам не повредит особо, зато возвращение силы тяжести все, кто не надует мешок, основательно почувствуют, если сверху навернутся.

Вера ему сказала:

— Вы, наверное, шутите? — а он только ухмыльнулся.

— Знаете, — говорит, — барышня, у нас тут не лайнер класса «люкс». В пространственном прыжке до места — двое суток. Можно и потерпеть как-нибудь.