Семья Тибо. Том 2

— Вовсе нет! — Воскликнул Жак. — Это Плеханов был прав! После октябрьской конституции не надо было браться за оружие… Надо было остановить движение! Закрепить достигнутое!

— Они обескуражили массы, — сказал Скада. — Люди гибли неизвестно ради чего.

— Это правда, — горячо продолжал Жак. — Они могли бы избавить людей от многих страданий… Сколько крови было пролито напрасно!..

— Это еще вопрос! — резко заявил Мейнестрель.

Он уже не улыбался.

Все смолкли и стали прислушиваться.

— Выступление было заранее обречено? — продолжал он после краткой паузы. — Да! И с октября!.. Но кровь лилась напрасно? Конечно, нет!..

Он встал, чего не делал еще почти ни разу с тех пор, как начал говорить. Пошел к окну, рассеянно поглядел в него и быстро возвратился к Альфреде.

— Декабрьское восстание не могло привести к завоеванию власти. Допустим! Было ли это доводом, чтобы не действовать так, как если бы это завоевание было возможно? Конечно, нет! Прежде всего потому, что мощь революционных сил познается только при их испытании, в ходе революции. Плеханов не прав. После октября надо было браться за оружие. Надо было, чтобы пролилась кровь!.. Тысяча девятьсот пятый год — этап. Этап необходимый, исторически необходимый. После Коммуны — это вторая, и на более высокой ступени, попытка превратить империалистическую войну в социальную революцию. Кровь пролилась не напрасно! До тысяча девятьсот пятого года русский народ — народ и даже пролетариат — верил в царя. Его имя произносили, осеняя себя крестом. Но с тех пор как царь велел стрелять в народ, пролетариат и даже многие мужики начали понимать, что от царя нечего больше ждать, так же как и от правящих классов. В стране, столь мистически настроенной, такой отсталой, необходимо было кровопролитие, чтобы развить классовое сознание… И это еще не все.

Это был опыт исключительной важности и с другой точки зрения, с точки зрения революционной практики, вожди могли пройти здесь школу, не имевшую прецедента. Быть может, завтра все убедятся в этом!

Он по-прежнему стоял, блестя глазами, подчеркивая жестами каждую фразу. Кисти его рук обладали женственной гибкостью; он плавно, змеиным движением шевелил пальцами, и его жестикуляция наводила на мысль о Востоке, о танцовщицах Камбоджи, об индийских укротителях змей.

Он погладил Альфреду по плечу и сел.

— Быть может, завтра все убедятся в этом, — повторил он. — Сегодняшняя Европа, как и Россия в тысяча девятьсот пятом году, находится как раз в предреволюционной ситуации. Противоречия капиталистического мира раздирают Европу. Процветание — лишь иллюзия… Но когда и как возникнет новый фактор? И каков будет он? Экономический кризис? Кризис политический? Война? Революция в каком-либо государстве? Когда и как создастся революционная ситуация?.. Вряд ли кто-нибудь может это предвидеть. Да к тому же это и не так важно. Новый фактор возникнет. Важно уже сегодня быть готовыми! В России тысяча девятьсот пятого года пролетариат не был готов! Потому-то все и рухнуло. Готов ли европейский пролетариат? Готовы ли его вожди?.. Нет!.. Крепка ли солидарность между фракциями Интернационала? Нет! Достаточно ли прочен союз вождей пролетариата, чтобы быть действенным? Нет!.. Разве можно думать, что торжество революции будет когда-либо возможно без тесного объединения революционных сил всех стран?.. Правда, они создали Международное социалистическое бюро^{12}. Но что это такое? Не более как информационный орган. Это даже не зародыш того единого пролетарского центра, без которого никакое одновременное и решительное выступление никогда не будет возможно!.. Интернационал? Свидетельство духовного единства пролетариата. Это не пустяк… Но свою реальную организацию пролетариат еще должен создать. Еще все дело впереди! В чем выражается активность пролетариата? В конгрессах!..^{13} Я не хочу плохо говорить о конгрессах, я сам буду в Вене двадцать третьего августа… Но, в сущности, от конгрессов ждать нечего!.. Пример — Базель, тысяча девятьсот двенадцатый год. Грандиозная манифестация против Балканской войны^{14} — разумеется. Посмотрим, однако, на результат. Они с энтузиазмом приняли замечательные резолюции. В особенности замечательна ловкость, с которой они обошли молчанием проблему, вплоть до слов «всеобщая забастовка» в их резолюциях! Припомните прения: изучали ли когда-нибудь проблему забастовки по существу, как проблему практическую, которая ставится различно в зависимости от ситуации, от страны? Какова должна быть позиция того или иного пролетариата в случае той или иной войны?.. Война? Это одна субстанция, Пролетариат? Это другая субстанция. И на тему об этих субстанциях наши лидеры разводят ораторские вариации, как проповедник с церковной кафедры на тему о добре и зле. Вот каково положение! Интернационал предается размышлениям на досуге. Слияние теории, с одной стороны, и сознательности, силы, революционного порыва масс, с другой стороны, — еще даже не начиналось!