Семья убийц

— Извини… Барков и Старов точно аборт не делали, — вслух подумал он.

— Извинить за то, что они не делали аборт?

— Может, Рябухин убивал за сам факт проклятия. Не имеешь детей, значит, проклят, а если проклят, добро пожаловать в ад!

— Кауров, хватит! — не выдержав напряжения, потребовала Марина.

— Но такая ересь может родиться только в голове маньяка. И маньяк этот убит. Вряд ли таким же маньяком… Извини, я погорячился.

— Ты не погорячился, ты сходишь с ума. Со своими маньяками… И я с тобой туда же!

— Тебе туда не надо, — улыбнулся Кауров.

— Ну почему же? Куда тебе, туда и мне…

— Звучит заманчиво.

— И я знаю, куда тебе сейчас надо, — загадочно улыбнулась Марина.

И, сняв с него пиджак, стала расстегивать пуговицы у него на сорочке. Родион кивнул, глядя на нее. Следствие, похоже, зашло в тупик, зато их с Мариной отношения вырвались на свободу. Они снова вместе — на пути к седьмому небу. И он сделает все, чтобы с ней ничего не случилось.

Часть вторая

Глава 14

Вторник, 5 июля, 9 часов 26 минут

Берег высокий, обрывистый, река подступала к склону вплотную, вода мутная, дна не видно. И это создавало опасную иллюзию: разбегайся и прыгай — ничего не будет. Но дно на несколько метров от берега мелкое, камни острые, прыгать смертельно опасно. Местные это знали, но прыгали — с тарзанки, верхним своим концом притороченной к ветке старой осины. Прыгали и будут прыгать, даже смерть совсем еще молодого мужчины их не остановит.

Покойника уже вытащили из реки, тело лежало на песке у самой воды, голова в неестественном положении. Мужчина прыгал с тарзанки, веревка оборвалась, падение обернулась для него трагедией. Крайне неудачно упал — на голову, в итоге черепно-мозговая травма и перелом шеи. Сразу и не скажешь, что именно стало причиной смерти, возможно, и то и другое.

Причиной падения стала не трагическая случайность, а явно преступный умысел. Местный участковый сразу обратил внимание на гладкий срез в верхней части каната, сообщил в дежурную часть о признаке насильственной смерти. И в состав следственно-оперативной группы включили Каурова. А вместе с ним и Масленникова, как следователя-криминалиста.

— Я думал, веревка случайно оборвалась, однажды такое уже было… — рассказывал участковый.

Моложавый, стройный, подтянутый, капитанские погоны новенькие, куртка и брюки отутюжены, туфли начищены. Ни перегаром не отдает, ни табаком, зато нехорошо пахло серной мазью. Или псориаз у него, или экзема, может, что-то попроще, чесотка например.

— Но Игнат Федосеев человек непростой, двадцать восемь лет, а уже заместитель директора по производству. Всего комбината!

— Всего двадцать восемь лет? — чуть не присвистнул Кауров.

— Вот я и говорю, большой человек! Может, кого-то обошел на повороте, может, просто кто-то позавидовал… В общем, выловил я веревку, смотрю, а ее сверху подрезали. Сверху кто-то подлез! — Ежов повел рукой от земли по стволу дерева к ветке, на которой болтался короткий обрезок веревки. — И не поленился!

— Не поленился, но к веткам притирался плотно, пока лез, — сказал Масленников, открывая свой чемоданчик. — К веткам, к стволу.

— Где собака? — спросил Кауров, обращаясь к следователю полиции, под началом которого группа прибыла к месту происшествия.

Притираясь к веткам, преступник оставлял на них и потожировые следы, и запах своего тела, одежды. Погода безветренная, ветки сухие, запах мог сохраниться с высокой степенью вероятности. А потерпевшему двадцать восемь лет. Возможно, мотив убийства никак не связан с должностью, которую он занимал.

— Так не брали! — развел руками старший лейтенант.

— Плохо!

— Я говорил, а у кинологов там какая-то запара… Съездить привезти?

— Лучше слазить! — усмехнулся Масленников, доставая из чемоданчика садовую ножовку с красной ручкой. — Не можешь головой, давай руками. Кору с дерева спилишь!

— Где спилить? — не понял старший лейтенант Грибов.

— А там, где я покажу!

Кауров кивнул, соглашаясь с Масленниковым. Следователь совсем еще молодой, лет двадцать пять, не больше. Не совсем, правда, спортивного вида, брюшком уже успел обзавестись, да и задница тяжеловата, но ему полезно будет растрясти жирок. А извлечение фрагментов дерева для последующего их исследования вполне себе оправданная процедура. Тем более что Масленников не мог лезть на дерево из уважения к своему возрасту.

— Я могу слазить! — Участковый потер руки и стал расстегивать куртку.

— Вы мне лучше про покойного расскажите, — взяв Ежова под локоток, Кауров повел его к трупу. — Как он так, двадцать восемь лет — и уже заместитель директора такого огромного комбината?

— Заместитель по производству.

— Неважно.

— Как это неважно? Комбинат огромный, а Игнат Федосеев там каждый винтик знает. Новую технологическую линию в Германии закупили, специалисты должны были подъехать, подъехали, но не сразу. Подъехали, а Игнат сам все уже установил! Ну, почти все… Золотая голова!.. Была… — глянув на труп, вздохнул участковый.

— Я так понимаю, вы Игната Федосеева лично знали?

— Так в одной школе учились, я, правда, постарше…