Семья убийц

Тяжесть в ногах не давала ему ходить, когда он, не в силах держать удар судьбы, напивался в рюмочной. Тяжесть в ногах появлялась от мысли, что любимая женщина спит в чужих объятиях. С тяжестью в ногах он шел по скользкой наклонной, опускаясь все ниже и ниже. Тяжесть в ногах он чувствовал, когда узнавал, что придется защищать в суде законченного подлеца, когда приходилось отказывать негодяям в своих услугах, раз за разом понижая и без того незавидный статус адвоката. Тяжесть в ногах появлялась всякий раз, когда он слышал о Натарове. Как же хотелось набить морду этому бессовестному убийце, а порой и застрелить его как бешеную собаку, но сейчас Кауров даже боялся так думать. Карьера его вверх не идет, но и под горочку не катится, Евграфов прав, он почувствовал себя человеком. Более того, Марина увидела в нем того самого мужчину, в которого когда-то влюбилась. Жизнь налаживается, и нет никакого желания снова пускать ее под откос.

И все же Родион пошел за Федосеевой, чтобы побольше узнать о Натарове, хотя должен был бежать от нее, услышав это имя, со всех ног.

— Насколько я знаю, господин Натаров — основной владелец металлургического комбината, — сказал он. — А ваш муж, если я не ошибаюсь, занимал пост заместителя директора по производству.

— Вы ошибаетесь в другом, если думаете, что Игнат поднялся благодаря Натарову. Нет!.. Он знал, что Натаров его отец, и ждал, когда Натаров сам позовет его. Нет, не сына в нем признать позовет. Хотел стать главным инженером, хотел, чтобы Натаров нуждался в нем как в незаменимом специалисте. Хотел доказать, что сын достоин своего отца.

— Хотел стать главным инженером?

— А стал заместителем директора по производству. Назначение согласовывалось с Натаровым, он говорил с Игнатом… В общем, Игнат сказал, что Натаров его отец. И Натаров обрадовался, сказал, что ему нужен такой сын…

— Когда это было?

— Когда признался? А когда у него день рождения был, двадцать седьмого июня, ему исполнилось двадцать восемь лет. В день своего рождения и признался. Пришел к Натарову в кабинет и все сказал…

— А какие доказательства привел? Нельзя же так прийти с бухты-барахты: здравствуйте, я ваш сын!

Дорога от реки вывела их на улицу, они шли по асфальтированному тротуару. Место спокойное, природа, вид на реку, машин мало, людей почти не видно, и тротуар — отличная беговая дорожка. Родион и сам с удовольствием совершал бы здесь утренние пробежки. Пробежаться, прыгнуть, искупаться — три удовольствия в пользу здоровья.

— Ну, доказательства у него были, — неуверенно проговорила Федосеева.

— Какие?

— Что-то вроде выписки из реестра.

— Из какого реестра?

— Доноров спермы.

— То есть ваш муж появился на свет в результате экстракорпорального оплодотворения?

— Да, искусственного оплодотворения.

— Хотите сказать, что донором был Натаров? — удивленно повел бровью Кауров.

В его представлении кровь и прочий биологический материал сдают люди без материального достатка. Бомжи, конечно, нет, а студенты, нуждающиеся молодые люди без вредных привычек — да. А Натаров — миллиардер, хозяин города, влиятельная персона в масштабах страны.

— А кем он тогда был, в девяносто четвертом году! Студентом политехнического института. Это потом он уже олигархом стал…

Кауров кивнул, соглашаясь с Федосеевой. Для олигарха Натаров относительно молод, не так давно ему исполнилось пятьдесят лет. В девяносто четвертом году он, полуголодный студент родом из деревни, учился в политехническом, денег не хватало, подрабатывал, где только мог. Это уже потом он женился на дочери генерального директора комбината и, со временем сместив своего тестя, занял его место. Это сейчас он величина, а в девяностых был обычным смертным.

— У вас есть выписка из этого реестра? — спросил Кауров.

— Нет. И никогда не было. Но Игнат ее видел.

— Видеть мало, нужно еще и представить для ознакомления. Натарову.

— Выписку можно подделать.

— Если она не закреплена показаниями тех, кто вносил в нее сведения. Работника медицинского центра, криохранилища.

— Игнат представил результат генетической экспертизы, которая полностью подтвердила отцовство Натарова.

Они подошли к дому за высоким забором из профлиста с кирпичными столбами. Откатные ворота, кованая калитка.

— Я пришла! — Федосеева остановилась и повернулась к Каурову лицом.

— В дом не пригласите?

— А нужно?

— В любом случае нам придется произвести осмотр вашего дома. В связи с насильственной смертью вашего мужа.

— Ну хорошо, — вздохнула Антонина, открывая калитку.

Дом небольшой, одноэтажный, но в современном стиле, отменно отделанный песчаником, двор в идеальном состоянии, плитка, клумба, тонкая полоска газона. Чистота как в доме, даже мысль в сознании всплыла, что нужно разуться.

— А что так невесело?

— Игнат не любил гостей… Да и я тоже… Мы жили втроем, он, я, наш сыночек… — Федосеева заплакала, прощаясь с прежней милой и уютной жизнью.

— Может, смерть вашего мужа как-то связана с Натаровым?

— Зачем Натарову убивать моего мужа? — встрепенулась вдова.