Семья убийц

— Разговор о списке людей, которых вы не смогли уничтожить, хотя и очень старались. Может, я вам как-то помешал. Может, поэтому вы дали команду меня подставить?

— Это вы о чем?

— В одного наследника стреляли из синего «Форда», как у меня.

— Может, это вы и стреляли?

— И в Петелина стреляли из этой же машины.

— И почему вы до сих пор не в тюрьме?

— Может, потому, что нет доказательств.

— Но есть алиби… Гражданка Ларцева, если я не ошибаюсь, может его подтвердить? — спросил Туголуков.

— Вы не ошибаетесь, потому что отлично осведомлены.

— Я слежу за этой историей с самого начала. С того момента, как Петелин обратился к отцу… Ничего, что я называю Натарова отцом? Он мне на самом деле как отец.

— А тут кто-то приходит и просит признать его сыном.

— И отец признал Петелина.

— Признал и попросил найти всех его братьев и сестер.

— Петелин не смог найти этот список.

— Не смог.

— Вы ему помешали, — совершенно серьезно сказал Туголуков.

— Это неожиданно, — усмехнулся Кауров.

— Вы подсунули ему свой список. С Мариной Ларцевой в нем. И принялись методично уничтожать наследников.

— Нелогично, — коварно усмехнулся Кауров. — Если бы это зависело от меня, я бы подсунул Натарову список из двух наследников, в котором были Петелин и Ларцева. Тогда мне понадобилось бы вычеркнуть всего одну фамилию, а не восемь.

— И оставить фамилию Ларцевой?

— Если следовать вашей логике.

— Вы пытались оставить одну только Ларцеву. Но у вас не получилось… А знаете почему? Вы глупый человек, майор юстиции Кауров. У вас больное воображение. Речь шла не о долларах, а о рублях. Десять миллионов рублей на всех. Рублей! Для вас это, может, и деньги, а для меня… Да у меня машина дороже стоит!

— Даю бесплатный ценный совет. Не разговаривайте со следователем в отсутствие адвоката! Уяснили? Если да, то заткнитесь.

— А если я хочу сделать признание?

Туголуков продолжал глумиться, и, чтобы не подкармливать его злой юмор, Кауров промолчал. Зато не стал молчать Дунаев.

— Валяй!

— Я знаю, где находится пистолет, из которого я сегодня стрелял.

— Где?

— Я выбросил его в реку. С моста.

— Ну, вода сейчас теплая. Хотя и темная.

— Я сначала выбросил, а потом вспомнил, там ведь под центральной опорой насыпь, пистолет на суше лежит.

— Насыпь!.. — взбодрился Дунаев. И, легонько шлепнув Каурова по плечу, спросил: — Едем?

— Пистолета мало, нужно чистосердечное признание.

— А у него есть выбор?

— Выбора у меня нет, — вздохнул Туголуков. — Я действительно сегодня стрелял. И на Саратовской улице меня видели.

— Кто?

— Да женщина какая-то проходила… И мужчина… А я с пистолетом…

— Западный или Южный мост?

— Южный.

— Поехали! — подстегнул Дунаев.

Кауров кивнул, мысленно выстроил кратчайший маршрут. Город он знал как свои пять пальцев, навигатором практически не пользовался.

— С наследниками все понятно, — сказал он, — С подельниками тоже. А Богданова зачем убили?

— Это Петелин.

— Я знаю, что Петелин. Зачем?

— Не знаю, что на него нашло.

— Не знаете?

— Задача у него была вас подставить. Ковягин синий «Форд» отрабатывал, а Петелин за вами следил…

— Ковягин? Это вы в Ковягина сегодня стреляли?

— Стреляли!

— Петелин следил за мной? — спросил Кауров, сдерживая ликующие нотки в голосе.

Туголуков показал себя крепким орешком, а потом вдруг взял и треснул. От нервного перенапряжения. Дала о себе знать и безысходность — от невозможности уничтожить следы пороха на руках и волосах. Кауров сталкивался в своей жизни с такими перепадами настроения, но голова все равно закружилась, как у юноши на первом свидании с девушкой.

— И Богданова он знал. Конфликт у них был.

— У них конфликт?

— Горно-обогатительный комбинат. У Богданова там свой гешефт был, а Петелин его перебил. Ну, со своим подрядом…

— Этого мало, чтобы убить.

— А вас подставить… И Валерию заодно.

— Валерию?

— Валерия всего лишь хотела узнать, кто такой Федосеев. Отправила к нему Славу, а он, дурак, засветился… Вы же думали, что это Валерия стоит за убийствами?

— И мой начальник думал, что за убийствами стою я. Ловко вы меня подставили…

— Я знаю, что такое дифениламин, — вздохнул Туголуков.

— Значит, подставить меня и Валерию?

— Это была плохая идея.

— А ранить Петелина?

— Еще хуже…

— Петелин с Ковягиным договорились или это была ваша идея?

— Договорились. И сваляли дурака.

— Ковягину надо было убить Петелина?

— Петелин об этом почему-то не подумал, а зря.

Туголуков сидел за спиной, в темноте, Кауров даже в зеркало не мог видеть его лица. Хотелось бы глянуть на него, но не останавливать же ради этого машину.

— И когда Ковягина останавливать ехал, тоже не подумал. И был убит.

— Вы надоумили Ковягина?

— У человека нет права на ошибку, всего лишь может быть право ее исправить.

— Убить Ларцеву?

— И с Ларцевой Ковягин допустил ошибку. А исправить ее не смог. Зато получилось исправить ошибку с Петелиным.

— Вы велели Ковягину убить Ларцеву? Уже после того, как он ранил Добрецова.

— Это была его личная инициатива, достал ты его, майор юстиции.

— Ковягин потерял берега?

— Что-то в этом роде.

— И стал опасен.

— С ним надо было решать вопрос.

— Значит, сейчас мы можем получить инструмент для решения проблем?